Лети высоко! Жизнь как молитва

Терпение – это тоже духовная жизнь. Я бы даже так сказал: терпение – это некая форма молитвы. А долготерпение – это и есть самый глубокий духовный атрибут смирения. Смиренный человек внутренне стабилен. Ничто не выводит его из равновесия: ни болезни, ни печали, ни катаклизмы, ни отношения между людьми. Он и молитву не теряет. Но такое смирение приобретается долготерпением. А нетерпеливый человек встает на молитву – и любой сквозняк его отвлекает. Долготерпеливый может очень многое даже в неидеальных условиях, тогда как для нетерпеливого идеальные условия невозможны никогда. Если вы хотите освоить духовную науку, то должны понимать, что искушения – это средство для обретения совершенства. Об этом говорили и апостолы. Искушение дает терпение, терпение дает смирение, смирение дает молитву.

Человек, обретший смирение, становится благодарным. А благодарность – это уже практически состояние Царства Небесного.

Часть 6. Параллельный мир

Про задетое тщеславие, или Кого любит Бог

Сердце так не болит, как болит задетое тщеславие. Но если в вас появится мудрость и вы обнаружите в себе искру смирения, эффект будет такой, словно в темной комнате включили свет. И крайняя скорбь перейдет в хорошую тихую радость.

Когда я еще был дьяконом, у нас был духовник схиархимандрит, а мой друг-священник был у него любимым учеником, тогда как я был у духовника на вторых ролях. Приехали мы как-то раз к нему. Мой друг вошел к духовнику в келью, а я пошел в соседнюю комнату навестить больную монахиню. И произошло так, что они не закрыли дверь, и я случайно стал свидетелем их разговора обо мне. Мой друг сказал, что в храм нужен второй священник и он рекомендует рукоположить меня. А духовник ответил: «Да ты что! Он же сумасшедший, шизофреник». Можете себе представить, как это больно ударило по моему сердцу – услышать такое от людей, которым я очень доверял. И мне стало страшно. Я подумал: «Господи, оказывается, вот я какой…»

Мне стало неловко, что я все это услышал. Я вошел к ним и попросил у них прощения за это. Они тоже смутились. Я вышел на крыльцо, и вдруг Бог мне послал такую мысль: но Бог ведь и шизофреников любит. Обида и расстройство мгновенно улетучились, и словно солнце вспыхнуло в душе.

С тех пор, когда меня сильно одолевает гордость, – а ведь постоянно возникают какие-то обиды, – я всегда стараюсь проявить смирение. Сколько бы я ни оправдывался перед самим собой, мне от этого становится только хуже. Я нахожу какие-то доводы насчет того, что я, может быть, не виноват, может быть, Бог мне ниспослал эту ситуацию для моего же усовершенствования, – ничего не помогает. Но стоит только смириться и сказать себе: пусть будет так, ведь Бог все равно меня любит, – и обида проходит.

Однажды, когда я служил литургию, вдруг у меня остановилась молитва. Нет ее – и все тут. Я стою перед престолом – ни молитвы нет, ни Бога в алтаре нет, словно я погрузился в космическую тьму. Священнику так служить литургию невозможно. И тут я вспоминаю, чему нас учили в семинарии: Бог – Существо совершенное и, как совершенное Существо, Он не может изменяться, Он всегда совершенен, Он всегда любовь. И что бы сейчас со мной ни происходило, Бог всегда меня одинаково любит. И тут же у меня все и включилось. И молитва пошла, и литургия пошла своим чередом. И я вышел из алтаря с таким лицом, что про меня сказали: он, наверное, там Бога увидел, в алтаре.

* * *

В одном стихотворении светского, нецерковного человека есть очень хорошая мысль: из отчаяния можно выйти только смирением. Не мудростью, не искусством, не терпением, а только смирением, которое смотрит лишь на Бога. Но чтобы мы могли обрести это крайнее смирение, Господь попускает нам крайнее искушение. И не тогда, когда мы начинаем грешить и говорить, что это необходимо для познания своей греховности (это опасные игры). А когда вы ничего не планировали, и тут Бог попустил вам ситуацию, которая вас практически уничтожила. Уничтожила все ваши представления о том, что вы хороший человек, что вы молитвенник, что у вас есть мужество, вдохновение, терпение. Однако после великой скорби вам откроется такая радость, которую вы не обрели бы в комфортной молитве, в прекрасных условиях. То есть, конечно, в какой-то мере их можно обрести и без великой скорби – но сугубую благодать можно получить лишь после искушений – если мы смиримся.

Я часто привожу слова Пимена Великого, который сказал ученику: «Имей всегда добрые мысли – и спасешься». Старайтесь видеть добро и не замечать зла. Видение зла не спасает. Спасает видение добра, потому что оно, добро, размягчает каменные сердца, и они становятся мягче воска. А зло еще больше отягощает злое сердце.