Летящие к северу

– Вот этого я и не знаю, Чипик. Я всё время думаю, думаю и никак не могу придумать, чего бы тебе поесть. Но ты должен обязательно чего-нибудь съесть.

– Хорошо, Тяп. Я буду ждать, когда ты что-нибудь придумаешь, а ты пока придумай чего-нибудь получше. – И, помолчав с минуту, снова спросил: – Ну как, Тяп, придумал?

– Вообще-то да… но не знаю, по вкусу ли тебе придётся…

– Ну, говори же.

– Я подумал, что ты вполне мог бы закусить Большим Ляпом.

Чип подумал, а потом решительно сказал:

– Нет, Тяп. Я этого не сделаю. Во-первых, ему это может показаться неприятным. Во-вторых, его неудобно будить. А в-третьих… а в-третьих, он очень большой, Тяп. И такой невкусный, наверное!

– А Ябеда? – не сдавался Тяп. – Может быть, ты начнешь с Ябеды?

– Нет, Тяп. Ябеда уж точно очень невкусный. И потом, он непременно пожалуется. Ты же знаешь, Тяп.

Вдруг Ябеда, который проснулся и прислушивался к разговору, делая вид, что спит, громко закричал:

– Мама, мама! А Чип и Тяп хотят нас с Большим Ляпом съесть.

– Не говори глупости, Ябеда. Никто тебя не съест. И Ляпа – тоже.

– Но я слышал, как они совещались, кого съесть первым! – плаксиво пропищал Ябеда.

– Это правда? – строго спросила мама.

– Правда! – ответил Тяп.

– Правда, – подтвердил Чип и объяснил: – Это потому, что мы с Тяпом ужасно хотим есть.

– Господи, да какие же вы ещё глупые!– искренне удивилась гага. – Никто из вас никого съесть не может. Просто вы устали и голодны, а ваша еда в море. Надо нам скорее идти дальше, а то вы, того и гляди, действительно начнёте есть друг друга, – улыбнулась мама и приказала: – Будите Ляпа и Чапа – и марш за мной!

– А я не сплю, – сказал Чап.

– И я, – откликнулся Ляп, – тоже не сплю.

– И вы всё слышали? – с любопытством спросила мама.

– Слышали, – хором подтвердили Чап и Большой Ляп.

– Так почему же вы молчали?

– Я хотел посмотреть, как Чипик будет есть Ляпа, – смущенно признался Чап.

– И я тоже, – подтвердил Большой Ляп.

Все дружно рассмеялись.

– Ох, до чего вы глупенькие! – не переставала изумляться мама. – Ну, хватит, пошутили – и конец. Пора двигаться дальше. Только надо молчать. Пошли!

И они снова пустились в путь. Теперь им предстояло пересечь небольшую полоску березняка. Идти по березняку было совсем легко. Под лапами гагачат были прелые прошлогодние листья, слежавшиеся в плотную подстилку. Кое-где подстилку пробивали пучки зелёной травы. Гагачий выводок без приключений миновал березняк и остановился перед зелёной лужайкой.

Лужайка густо заросла кустиками вороники и можжевельника, среди которых то там, то тут поднимались камни, окруженные полосками песка.

Из-под камней на песчаном грунте высоко взвились вверх метелки злаков, издававшие при покачивании сухое шуршание и тихий треск.

Утка со страхом разглядывала залитую солнцем лужайку.

Вон злополучная сосна, на которой затаивалась ворона, наблюдая за берегом. Но сейчас её как будто не было. В небе тоже было спокойно. С большим облегчением мама заметила на воде незнакомый утиный выводок – две взрослые утки и четыре утёнка. Вид у них был спокойный, и это убеждало в том, что опасность с моря не грозила малышам.

– Дети, нам осталось пройти только сорок метров, и там все вы сможете вдоволь поесть. Только не отставайте. Пошли!

Мама решительно двинулась через лужайку, и за ней со всех ног припустились гагачата.

Идти здесь было труднее, чем в березняке, но легче, чем в лесу. Большие неуклюжие лапки утят цеплялись за веточки, не слушались и отчаянно заплетались. «Быстрей! Быстрей! Ещё немножечко – и всё!» – торопила мама. Запыхавшиеся гагачата почти кувыркались через голову. И вдруг – шши-шши, шши! – жесткие крылья разрезали воздух, и на сосне появилась ворона. Она села на ветку, опустила голову, склонив набок, и с удовольствием стала разглядывать передвигающееся гагачье семейство.

Мама звонко крякнула, предупреждая об опасности, и закричала:

– Ко мне, дети, ко мне! Иначе вы погибли!

Гагачата бросились к матери, и та, свесив крылья и плотно прижавшись к земле, спрятала их от вороны. Врождённым чутьем гагачата почувствовали нависшую над ними смертельную опасность и испуганно замерли. Ворона громко каркнула и, медленно слетев, села перед уткой. Гага грозно зашипела: «Ш-ш-ш!» – и, пытаясь клюнуть ворону, быстро выбросила вперёд голову. Ворона лениво отпрыгнула и перелетела через утку. Мама немедленно повернулась к ней головой и снова зашипела: «Ш-ш-ш!.. Убирайся!» Ворона снова отпрыгнула и стала спокойно прохаживаться вокруг выводка. Мама не спускала с разбойницы глаз, а ворона, нахально склонив голову набок, продолжала скакать вокруг гаги. Казалось, её очень забавляет эта игра, и она не торопилась, уверенная в успехе. Это была опытная, коварная ворона, которая ликовала, что так удачно ей удалось наконец перехитрить маму-гагу и выследить весь выводок. Мама продолжала вертеться над головами гагачат, которые сидели ни живы ни мертвы от страха.