Летящие к северу

Когда ворона чересчур близко оказывалась от выводка, мама делала вид, что бросается на неё, и гневно шипела: «Ш-ш-ш!.. Пошла вон, негодная!» Но ворона продолжала прыгать вокруг, отлетая и снова возвращаясь. И вдруг в тот самый момент, когда гага, расставив крылья, в несчётный раз пыталась клюнуть ворону, разбойница бросилась ей навстречу и, увернувшись от утиного клюва, крепко схватила маму за одно крыло. В следующее мгновение ворона потащила её за крыло в сторону. Гага, потеряв равновесие, беспомощно взмахивая вторым крылом, пыталась усидеть на месте. Но страшная ворона всё тащила и тащила.

Выбора у мамы не оставалось, и она, оставив гагачат, бросилась за вороной. А той только того и надо было. В ту же секунду, перепрыгнув через нападавшую гагу, ворона оказалась среди гагачат, которые от ужаса закрыли глаза. Р-раз! Р-раз! – вороний клюв, точно железный отточенный наконечник, обрушился на голову одного из утят. Это был Большой Ляп. Бедный Ляп – он даже не пискнул! Схватив его за шею, ворона кинулась в сторону, увернувшись от нового нападения несчастной матери.

Всё произошло так быстро, что никто не успел опомниться.

На считанные доли секунды оставила мама своих малышей, и вот их уже четверо, а страшная ворона скрылась в кустах с мёртвым гагачонком в клюве.

Гагачата были настолько ошеломлены, что выполняли приказания матери автоматически.

– Бегите за мной, дети! Она может вернуться!

Кубарем покатились гагачата за матерью… Казалось, их маленькие сердечки не выдержат и вот-вот разорвутся от напряжения.

Чипу даже чудилось, что сердце всё время старается выпрыгнуть у него изо рта, а он, боясь потерять сердце, всё время глотает, глотает, глотает его назад.

Никто не помнил, как добежали они до воды.

Море мягко подхватило их, и гагачата маленькими поплавочками запрыгали на волне.

Мама, почувствовав себя в родной стихии, быстро поплыла прочь от берега:

– Плывите за мной, дети! Она может вернуться!

Спустя несколько минут выводок находился на безопасном расстоянии от берега. И только тут мама-гага горько произнесла:

– Бедный Ляп! Бедный маленький Ляп!

– Он не вернётся, мама? – тихо спросил Чип.

– Нет, Чипик. Он больше никогда не вернётся и не будет с вами играть. Его больше нет.

– Совсем, совсем нет? – испуганно произнес Ябеда.

– Да, его нет совсем. Лучше вам побыстрее его забыть. Считайте, что его просто не было.

Притихшие гагачата плыли за матерью. Легко сказать – забыть Ляпа!

– Он был очень славный, наш Ляп, – шепнул Тяп.

– И такой огромный! – подхватил Чип.

– Он был моим лучшим другом, – вздохнул Ябеда.

– И нашим братом, – печально добавил Чап.

– Но он был замечательным другом, – сказал Ябеда.

– Он был таким сильным, наш Ляп! – это сказал Тяп.

– И был он преогромный, как гора! – вспомнил Чип.

– Ах, дети, дети! – вмешалась мама. – Наш Ляп был очень маленьким гагачонком, он был старше вас только на несколько часов. И он ещё ничего не успел совершить. Но ему сразу же не повезло. Не надо больше говорить о Ляпе, дети.

Гагачата замолчали и дальше поплыли молча. Вдали исчезал чужой утиный выводок, который, увидев случившееся, спешил уплыть подальше от берега. И мама тоже спешила увести своих детей подальше от острова, от страшного острова, на котором осталась ужасная ворона с железным клювом.

Глава третья. В заливе

Когда остров, который дал им жизнь и отнял её у Большого Ляпа, скрылся вдали, Чап спросил:

– А куда же мы плывём сейчас, мама?

– Я присмотрела один залив, дети, – ответила утка. – Там очень спокойно, и там прекрасная литораль, где вы наконец сможете поесть.

– А что такое литораль? – задал вопрос Тяп.

– Литораль, дети,– это полоса суши, которая покрывается водой во время прилива.

– А во время отлива? – спросил Ябеда.

– А во время отлива, естественно, воды на литорали нет. Вода уходит, и обнажается полоска земли, которая была под водой во время прилива. Смотрите, вон показался наш залив. Там очень богатая литораль.

– А что значит богатая литораль? – немедленно заинтересовался Тяп.

– Ах, дети, вы столько задаете вопросов, что я не успеваю отвечать! Богатая литораль, Тяп, – это литораль, на которой много корма. А если корма мало, литораль называют бедной.

Спустя некоторое время выводок оказался в заливе. Широкая песчаная полоса земли с многочисленными камнями и лужами, оставшимися в углублениях после ухода воды, была отделена от поросшего травой берега барьером из крупных валунов. Камни, лежащие на литорали, были покрыты буро-желтоватыми водорослями – фýкусом. На фукусе жило несметное число крошечных морских улиток – литторúн. Среди камней теснились двустворчатые моллюски – мидии, образуя огромные чёрные скопления из сотен отдельных раковин. В лужах двигались быстрые гамáрусы, маленькие, плавающие боком рачкú.

– А что мы должны есть? – спросил Чип.

– Очень вкусны, дети, мидии и литторины. Это любимая еда уток нашей породы. Но мидии несколько крупны для вас, и потом не знаю, хватит ли у вас сил отрывать раковины мидий от камней, – они очень крепко держатся. Другое дело – литторины: они мелки и их легко оторвать.