Летящие к Солнцу. Книга 2. База Судного Дня

Кстати, где… О, боже. Ройал вновь прикинулась мотоциклом. Что ж она так боится Марселино? Потому что он – номинально ее хозяин?

«Именно так, Николас, – грустно отозвалась Ройал по какому-то телепатическому каналу. – Если вы подеретесь, я не смогу принять ничью сторону».

– Ты! – Марселино вытянул руку. – Отдай сюда антиматерию.

Он стоял в метре от меня. Я все еще находился рядом с пультом. На пульт и упал мой взгляд. Ненажатой оставалась лишь одна кнопка. Фиолетовая, в белую крапинку. Подписана она была так: «Финальная битва с антагонистом с целью окончательного разрешения фаллометрического вопроса».

Ее я и ткнул.

Глава 42

Площадка, на которой мы стояли, взлетела вверх, как скоростной лифт. Пульт исчез, колонна посреди осталась. Веронику неведомая сила подхватила и прижала к колонне, невесть откуда взявшиеся ремни прификсировали ее накрепко.

В нашем с Марселино распоряжении оказался круг метров двадцать диаметром. На края его с грохотом рухнули из-под потолка два гигантских робота. Нет, не робота… Я судорожно сглотнул, сообразив, что это. Как их правильно назвать, правда, не знаю. Ганмены? Ме́ха? Экзоскелеты?

– Испокон веков! – загрохотал со всех сторон раскатистый мужской голос. – Издревле герои сражались друг с другом, чтобы выяснить, у кого толще, у кого длиннее, у кого тверже, и кому достанется девушка. В доисторические времена всё решала сила и ловкость. Потом огнестрельное оружие уравняло шансы. Сегодня я даю вам оружие, которое поможет выяснить вопрос радикально. Займите же места в кабинах, и да начнется бой!

– Гребаный Августин Сантос! – орала Вероника, тщетно пытаясь выбраться. – Клянусь, сученыш, если я когда-нибудь сдохну, я найду тебя на том свете и буду убивать вечно, снова и снова, пока ад не замерзнет!

Угу, конечно. Если в очереди из желающих не оживешь от скуки. Подозреваю, кандидатов надрать зад Сантосу – никак не меньше миллиарда. Что это за человек такой был? Надо все же послушать справку от Ройал.

Марселино бросился к ме́ху, который стоял у него за спиной, и не оставил мне выбора. Я повернулся и подбежал к тому, который достался мне. Мой был с красной полоской на плече, а ме́ха Марселино – с синей.

Груда металла в два раза выше меня, с блестящими поршнями и открытой грудиной. Голова почти отсутствовала, ведь мозга устройству не полагалось. Вместо нее была какая-то шишка – может, аккумулятор, или типа того.

Я запрыгнул на узкое неудобное сиденье, позволил металлическим скобам обхватить мои ноги и руки. На миг показался себе распятым и бессильным. Закралась мысль, что это – ловушка. Но стоило попробовать вырваться, как мой ме́ха побежал вперед, шатаясь и бестолково размахивая руками. Он подчинялся мозговым импульсам на долю секунды позже, чем это бы сделали мои конечности.

Защитное стекло прикрыло кабину, и слава Сантосу! Ведь еще прежде, чем я успел что-то сообразить, металлический кулак нанес удар. Меня бы просто раздавило. Но стекло по прочности не уступало металлу.

А вот боль была настоящей. И, совершая краткий перелет от центра площадки к ее краю, я переключил сознание в тот единственный режим, который мог помочь мне адекватно воспринять ситуацию. Нет никаких ме́ха. Есть я и Марселино. Просто сейчас мы – стальные.

Как только падение завершилось, я вскочил на ноги единым рывком, и больше уже не метался без толку. Стальные руки поднялись: левый кулак впереди, правый – защищает шишечку головы… Хм, глупо, должно быть, выгляжу. Вон, Марселино затрясся. Ржет, наверное, в своем экзоскелете, просто мне отсюда не слышно.

Зато я слышал Ройал.

«Николас! – жужжал у меня в голове ее голос. – Мне позволено сказать тебе только одно. У тебя есть то, что принесет тебе победу. Твоя сила и твоя слабость – единое целое!»

Тонкая телепатическая ниточка оборвалась.

Марселино высоко подпрыгнул, явно рисуясь перед Вероникой. В воздухе он развернулся. Полагал врезать мне ногой с разворота в полете, но даже я, полный даун в боевых искусствах, знал, что подобные удары хороши лишь в кино.

Упал, перекатился, и Марселино дурацкой раскорякой хряпнулся на край площадки. Я тут же подскочил к нему и с размаху зарядил кулаком в плечо – куда пришлось. Есть! Удар! Я ударил Марселино и остался жив! Урррра-а-а-а-а… А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-атличный апперкот, черт побери, поздравляю, коллега.

После «отдачи» я пришел в себя на противоположном краю площадки. Фигасе, двадцать метров пролететь. Этак он меня и вовсе вниз скинет. Это будет считаться поражением, или мы продолжим битву там? Нет, лучше не падать. И не думать лишнего. Марселино уже несся на меня, подобно бронепоезду, сошедшему с запасного пути.

– Мальчики, мальчики, не надо, прекратите драться! – послышалось со стороны столба.

Мы замерли и обратили взоры к Веронике. Та недовольно поерзала в ремнях.

– Это не я, – пояснила она. – Тут какая-то хрень, которая говорит моим голосом.

Еще прежде чем она договорила, ее же голос, но звучащий как будто со стороны, простонал:

– Прошу вас, мальчики, я люблю вас обоих!

– Да заткнись ты! – заорала Вероника, наливаясь краской.