Летняя книга

Во время своего финишного спурта к дому номер семнадцать я столкнулась с двумя юными дамами. В руках у каждой был ворох газетных вырезок, а в глазах – Стриндберг[202]. По отечественной традиции мы одновременно произнесли «ой», измерили и взвесили друг друга взглядом, после чего с достоинством вошли в подъезд. Там уже была очередь.

У стен царила такая же скука, как на экзамене в танцевальной школе. Народ пялился в потолок, рассматривал уличные мусорные баки и редкую растительность, но при этом точно знал, как выглядят соперники, какие на них чулки и шляпы, самоуверенны они или нервничают и могут ли заплатить больше пятисот. Большинство, скорее всего, не могли – они стояли на нижних ступенях лестницы и делали вид, что происходящее их не касается. Вокруг царило напряженное молчание.

Господин с портфелем предпринял полупопытку заглянуть в почтовый ящик, чем тут же приковал к себе всеобщие взоры, густо покраснел и сделал вид, что хотел убрать соринку со своего башмака.

Дверь выглядела дорого. «Совр. уд.» наверняка означало, что есть ванна и такие специальные шкафчики в стене. Возглавлявшая очередь дама переменила опорную ногу и посмотрела на часы.

Я рискнула поинтересоваться, который час. «Без двушки пять», – сообщила она, за долю секунды оценив мои монетарные возможности и посмотрев на меня с состраданием. В ответ я грустно усмехнулась, и ее доброжелательность стала еще более очевидной.

«У вас есть работа?»

«Не вполне, – сказала я, – я рисую и все такое…»

Вся лестница выдохнула. Все улыбнулись и слегка продвинулись к двери. Видимо, я была здесь единственным художником.

«Им нужен контракт на год, – заявила вторая девица в очереди. – И надежный человек, так что случается, даже работа не помогает. Сложно с ними, очень сложно».

«Ну, если у них даже горячей воды нет, то ничего такого особенного они требовать не могут», – предположил господин с портфелем.

«Я тут подумала: а топят-то они чем? Что-то они, кажется, попросту зарвались».

Атмосфера изменилась, все почувствовали симпатию друг к другу и принялись от души ругать квартирных хозяев. Но тут произошло явление ключа. Его принес мужчина, похожий на архангела Гавриила. Дверь открылась, и мы все ринулись к ней.

Уже по вешалкам в прихожей я поняла, что потребуют больше шестисот, но все равно осталась, чтобы понаблюдать, как будут бороться другие.

Претенденты молниеносно рассредоточились по помещению, обогнули стены, заглянули в гардероб и туалет, пришли в боевую готовность и развернулись к большому человеку.

А тот даже не удосужился упомянуть про солнце по утрам, свежий ремонт или газовую печь. Все действительно было так хорошо, что он просто сказал: семьсот пятьдесят – и принялся ковырять ногти. Две трети дали задний ход, уважительно или с презрительным фырканьем. Удержавшиеся на ближних подступах попытались хоть немного снизить планку, заговорив об отмене Олимпиады и дефиците каменного угля. В ответ человек только приподнял бровь и улыбнулся – тщетно. Дама, стоявшая в очереди первой, озвучила то, что было у нас на сердце: «Слегка подмазали масляной краской, начистили кран и крючки – и считают, что могут требовать чего угодно! О боже!»

Мы вышли на улицу, проиграв, но сохранив самоуважение. Я поспешила к дому номер восемь.

У них там все уже давно началось, несколько девушек бродили по комнате, ощупывая ручки и полки.

«Но указывалось, что здесь есть отдельный вход», – упорствовала одна.

«Ах вот оно что! – воскликнула женщина, которая сдавала жилье. – Вам, значит, не нравится симпатичный общий тамбур? Ну что ж, я учту, что одинокой молодой девушке нужен отдельный вход, я приму это во внимание». Ее взгляд говорил сам за себя. Барышня, которая вошла за мной, отвернулась, сдула пудру с носа и вынула из ушей серьги. Видимо, чтобы соответствовать «чистопл., тих., жен.».

«Ну, – агрессивно отреагировала первая девушка, – никогда не знаешь, с кем тебе придется жить». После чего сердито вышла, а женщина-арендодатель принялась буравить взглядом оставшихся. Энтузиазмом никто не горел.

«А вы, господин? Чем вы занимаетесь?»

«Статистикой, – быстро и победоносно ответил мужчина, потом добавил: – У меня очень мало знакомых», – и вежливо кивнул.

«У меня тоже нет друзей, – заявила первая дама, – возьмите меня, вам будет спокойней всего, потому что ко мне никто вообще не приходит».

«Неудивительно», – ехидно проговорил мужчина с портфелем.

Женщина-арендодатель радостно закудахтала.

«А у меня полно друзей и картин, – заявила я, потому что не собиралась снимать эту квартиру. – А еще я играю на гармонике, так что лучше выберите меня».