Летняя королева

Алиенора закрыла глаза и почувствовала руку женщины на своем лбу, прохладную и мягкую. Ей опять приснилась Аквитания, Бордо и Белен и рев океана в Тальмоне. Пуатье и темно-зеленые леса отдаленного Лимузена. Она летала над ними, широко расправив крылья, как белый кречет, и перья ее были холодны, как снег. Морозный голубой воздух пронзил охотничий крик птицы, и Алиенора внезапно проснулась. В первую секунду королева просто моргала, не понимая, где находится, поскольку исчез чистый холодный голубой воздух, а тот, что вдыхала теперь, был темный и пряный. Она разглядела молодую женщину, которая перетирала травы в мягком мерцании масляной лампы. Когда Алиенора попыталась сесть, женщина отложила ступку с пестиком и подошла к ней.

– Вы хорошо спали, мадам, и лихорадка уменьшилась, – обрадовалась она, приложив прохладные руки к щеке и шее больной. – Хотите попить?

Алиенору охватила головокружительная легкость, как будто весь мозг удалили из ее костей и они стали полыми, как у птицы.

– Мне снилось, что я летаю, – сказала она, взяв чашку, протянутую знахаркой, и вновь почувствовала вкус имбирно-лакричной смеси. – Амария, – произнесла королева. – Я запомнила твое имя.

– Все верно, мадам. – Женщина присела в поклоне.

– А как ты оказалась у меня в палатке? Если не считать того, что тебя привел господин де Ранкон. Где вы встретились? Какова твоя история?

– Меня зовут Амария де Жансе. Я еду вместе с моим братом в Иерусалим, чтобы помолиться о душах наших родителей.

– Но по твоему говору не скажешь, что ты родом из Жансе.

Амария сложила руки на коленях:

– Когда мой дедушка был молод, он отправился в паломничество и осел в княжестве Антиохия, где женился на моей бабушке, местной христианке. Она родила ему дочь, а та, в свою очередь, вышла замуж за моего отца, который шел паломником в Иерусалим. Он привез ее домой в Жансе, где они и прожили до конца жизни. Сейчас их больше нет, и мы с братом едем помолиться у Гроба Господня.

Алиенора медленно потягивала лакричный отвар с имбирем.

– Откуда ты знаешь господина де Ранкона?

– Мой брат Элиа служит у него сержантом. Господин де Ранкон услышал о моем умении выхаживать больных и подумал, что я могу вам пригодиться.

– Так у тебя нет мужа? Я поначалу решила, что ты монахиня.

Амария потупилась:

– Я вдова, мадам, и намерена оставаться ею. Муж умер несколько лет тому назад. Детей у нас не было, и я вернулась домой, заботилась о родителях, пока они тоже не умерли.

Алиенора выслушала историю с сочувствием, но без жалости, поскольку сразу поняла, что гордая Амария жалости не примет. Она опять почувствовала усталость, ее клонило в сон, но в голове зародилась одна идея.

К рассвету Алиеноре стало значительно лучше. Ей даже вновь удалось сделать несколько глотков успокаивающего отвара Амарии, съесть немного хлеба с медом, и он удержался в желудке.

– Я у вас в долгу за Амарию, спасибо, что прислали ее, – поблагодарила она Жоффруа, когда тот навестил ее, пока армия готовилась продолжить путь.

– Она также знает греческий и арабский. – Он говорил с подъемом, как восторженный кавалер, предлагающий своей даме сердца подарок. – Вид у вас гораздо лучше.

– Я пошла на поправку, – согласилась королева. – Благодарю.

– Рад услужить, мадам.

От Людовика не поступало никаких известий, его не волновало ее самочувствие, хотя он наверняка знал, как тяжело она заболела, зато Жоффруа был тут как тут. Она повернулась к Амарии, молчавшей во время обмена любезностями.

– Я тебе тоже обязана, – сказала королева, – поэтому возьму в свои придворные.

– Буду рада служить вам, мадам, – ответила Амария, грациозно наклонив голову и напомнив тем самым Алиеноре маленькую кошку себе на уме. – Но сначала я должна выполнить свой долг по отношению к родителям и помолиться у Гроба Господня.

– Поскольку я тоже буду там молиться, вопрос решен, – заключила Алиенора. – Ступай и перенеси свои вещи ко мне в палатку.

Амария присела в поклоне и ушла. Жоффруа взял руки Алиеноры и коснулся губами ее пальцев. Они обменялись взглядами, а потом он поклонился и последовал за Амарией наружу.

Еще три ночи, пока Алиенора восстанавливала силы, ей снился сон с орлом. И каждый раз она, вздрогнув, просыпалась и с удивлением видела, что не парит над всем миром, а лежит в темной тесной палатке. Зато когда приходил этот сон, она становилась сильнее и увереннее. Людовик до сих пор не навестил ее. Правда, он посылал ей приветы через Жоффруа, который ежедневно присутствовал на военных советах, а потом докладывал королеве.

– Король в восторге, что вам лучше, и радуется, что его молитвы о вашем благополучии принесли свои плоды, – произнес Жоффруа с бесстрастностью блестящего придворного.

Алиенора вскинула брови:

– Как любезно с его стороны! Что еще?

В его взгляде читался вопрос.

– Насчет вас?

Она покачала головой.

– Сомневаюсь, чтобы мне хотелось услышать что-либо по этому поводу из его уст. Я имела в виду, есть ли новости из Константинополя?

Жоффруа скривил рот: