Летние истории

— Ага… — Мидорико вздохнула. — Кстати, Нацу!

— Да?

— Мой день рождения уже совсем скоро. — Моя племянница кашлянула. — Ты же приедешь, как обещала?

— Да, по крайней мере, собираюсь, но… — сказала я.

— Но вы с мамой так и не помирились.

— Да мы не то чтобы прямо поссорились… Маки про это говорит? Она там в порядке? — спросила я.

— Ну, так-то в порядке. Но она говорит, что вы уже сто лет не общаетесь. Что она не знает, как теперь начать разговор. Очень переживает.

— Понятно.

— Мама рассказала, из-за чего вы поругались. Все повторяла, что тогда она просто очень сильно удивилась.

— Удивилась, значит…

— А помнишь, — сказала Мидорико, — помнишь, как давным-давно, когда я была еще маленькой, мы с мамой поехали к тебе в гости? Вдвоем. Было лето, такая же жарища, как сейчас.

— Да, я помню. Маки еще вечером долго не возвращалась.

— Тогда мама решила увеличить грудь и всех нас на уши поставила. А теперь вы с ней поцапались. Вот же неугомонные сестры! — комично вздохнула Мидорико. — Миритесь уже, устала я от вас.

— Ты абсолютно права, — виновато сказала я.

— Ну, в любом случае осталась всего неделя. Просто садись на синкансэн и приезжай, ладно? Мы так редко собираемся всей семьей, и вообще, ты обещала. Я тебя жду.

— Угу.

— Ты какого числа к нам собираешься? Как и планировали, приедешь тридцать первого и переночуешь у нас?

— Угу.

— Тогда позвони, как доберешься до Осаки и будет ясно, когда тебя ждать. Я тебя встречу на Сёбаси! А потом поужинаем где-нибудь все втроем.

Я пошла на кухню, набрала стакан воды из-под крана и тотчас выпила. Потом вернулась в комнату и, распахнув занавески, уставилась в окно. На деревьях у соседнего дома трепетала листва, а за ними виднелось по-летнему голубое небо. В небе висело большое, пышное кучевое облако. Если бы существовал какой-нибудь каталог с идеальными образцами кучевых облаков, оно по праву могло бы попасть на первую страницу. Какое-то время мой взгляд блуждал по его округлым очертаниям. Оно соединяло в себе разные оттенки белого, серого и синеватого, но в целом казалось белоснежным.

Со смерти Сэнгавы прошло около трех недель. Позвонила Юса и рассказала, что на похоронах из издательства было всего три человека — кто-то из руководства, непосредственный начальник Сэнгавы и та коллега-редактор, ее подруга. Из писателей не пригласили никого.

— По словам коллеги, — сказала Юса, — Сэнгава не выглядела сильно исхудавшей. Даже в гробу оставалась красивая.

— Ясно.

— Из-за того, что похороны были чисто семейными, многие из ее подопечных и просто знакомых теперь не могут разобраться со своими эмоциями… Да мне и самой все еще не верится, что ее больше нет. Поэтому ходят разговоры о том, чтобы организовать поминки. Где-нибудь в начале осени — может, в сентябре.

— Угу.

— Говорят, похороны и поминки нужны не мертвым, а живым.

— Да.

— Но мне что-то не хочется туда идти, — тихим голосом произнесла Юса. — Сама не понимаю почему.

Я посмотрела вперед, на идущую под горку асфальтированную дорогу.

По ней, изо всех сил толкая перед собой сумку-тележку, поднималась старушка: белая шляпа с полями, белая рубашка с открытым воротом, бежевые брюки. Ничто не заслоняло августовского послеобеденного солнца, и в его лучах улица выглядела словно под затянувшейся фотовспышкой. Зеленые листья, асфальт с надписью «Стоп!», электрические столбы, старушка с ее тележкой и даже их тени выглядели как на засвеченном фотоснимке. Которое уже мое лето по счету, подумалось мне. Я понимала, что ответ очевиден и равен моему возрасту. Но наверняка где-то существует иное, истинное число, думала я, не сводя глаз с выбеленного солнцем летнего пейзажа.

В последний день августа небо над Токио стали затягивать облака, но из голубых прогалин между ними лился солнечный свет. Я встала в шесть утра, достала из шкафа старый рюкзак и сложила в него запас белья и носков на два дня и умывальные принадлежности. Рюкзак был старый, купленный мной больше двадцати лет назад, но вполне годный, поскольку я его время от времени проветривала. Я позавтракала, выпила чашку холодного ячменного чая и, собравшись с мыслями, вышла из дома.

Я понимала, что быстрее было бы доехать от Сангэндзяи до Сибуи, потом по линии Яманотэ до Синагавы и там пересесть на синкансэн, но решила все-таки отправиться на Токийский вокзал. Во-первых, это конечная станция синкансэна и там можно гарантированно сесть, не бронируя место за дополнительную плату. А во-вторых, через Синагаву я еще никогда не ездила. Я вообще редко пользовалась электричками: ежедневный мой маршрут пролегал от дома к супермаркету возле станции и обратно. К тому же с моим топографическим кретинизмом делать пересадку на огромной малознакомой станции было страшновато.