Летний день, или Корыто со старостью

Ах, что вы, что вы! И как это мысли такие в голову лезут? Не раз ведь уже было сказано, что Сидор Иваныч человек трудящийся, непьющий, значит. По себе-то что ровнять! Бывают у людей и другие интересы. Вы, кстати, ежели планируете на днях, так сказать… с мужиками… раздавить.. Я бы вас попросил Сидор Иваныча с собой в компанию не звать. К чему хорошего человека портить?! И всё-таки в погребок загляну… Может, он по хозяйской нужде в погреб спустился, а?

Нет, в погребе Сидор Иваныча нет? Что же это он у меня, будто иголка в сене… Вот уже и пот проступил… Героя-то, приму-балерину потерять, шутка ли… Я таблетку под язык и опять как волчок по всем комнатам скачу, по залам бегаю, на двор чуть не в пене выскакиваю и тут вдруг – тук-тук-тук! Тук-тук-тук!

Задрал я голову вверх и ахнул. Да вот же голубчик мой, да вот же сидит, яхонтовый! Забрался на крышу, а молоточек в руках: тук-тук-тук! Тук-тук-тук!

Родимый ты мой!

Ух, теперь хоть вздохнуть можно, а то народа-то назвал, а героя найти не могу. Срамота. Ох, Сидор Иваныч, ох, и напугали вы меня, проказник вы этакий!

Сидор Иваныч ухмыльнулся, ус только поправил и опять за молоточек – не до пустой ему болтовни. А у меня аж слеза навернулась, расчувствовался, глаз от него отвести не могу. Будто петушок сидит он на крыше, рядом ящик с гвоздями, наружность порядочная, лысина, всё как положено. Я промеж делом скажу, что кто до лет Сидор Иваныча дожил и лысины не нажил, тот, значит, берег себя очень… А Сидор Иваныч не берег, он аки пчела всю свою жизнь трудился. Все у него для трудового человека подходящее: и осанка, и торс, и загривок. Но есть кое-что и роскошное. Из роскошного у Сидор Иваныча – усы! Шикарнейшее творение! Седые, будто в серебро обмакнутые, только с одной стороны желтым дымом вымазаны. Сидор Иваныч ценность усищ своих знает. Я уж, так и быть, шепну вам по случаю: усы эти очень нравятся женскому полу. Уж что там Сидор Иваныч с ними выделывает, мне в подробностях неизвестно, но я полагаю, что-то такое происходит… доводящее дам до восторга…

Но оставим эти пикантности, у нас ведь с вами рассказ иного свойства. Сидор Иваныч, между прочим, пока мы с вами прохлаждаемся, уже перепорхнул на другую сторону крыши. Боже мой, шифер в его ручищах словно крылышки, а он, будто бабочка, крылышками этими вертит и так, и этак, по своему разумению. Умница Сидор Иваныч, и крыша у него загляденье.

Стою я, гляжу, козырек ко лбу приставил, чтоб солнце меня не смущало, и тут вдруг припомнил, что в прошлом году, когда был я в здешних краях проездом, на доме этом другая крыша была.

Ну, точно, другая! Была она серой! Я оттого запомнил, что кошка на ней сидела, и так она в масть попала, что не видать ее, шельму, было. Нынешняя крыша была зеленого, благородного очень отлива, и будто волны плескалась она у ног Сидор Иваныча. Сидор Иваныч, по всему, был очень доволен. Эх, ежели б был он поэтом, он бы сложил про неё серенаду.

Вдруг из окна выглянула Олимпиада Сергеевна (ничего без нее не обходится), из окна свесилась и, разные ласкательные слова употребляя, подзывает Сидор Иваныча. Чудо-женщина. Для меня тоже словечко нашла – вам тут пересказывать не стану; кто вас знает, может, вы с детства недоласканные, вдруг с кушетки сиганете да к Олимпиаде Сергеевне ринетесь, а она у меня женщина порядочная.

Итак, я, как щенок на привязи, к окошку иду: как можно такой женщине отказать? Глазом не моргнул, снова сижу заставленный блюдечками с вареньицем.

Сидор Иваныч чай с нами пить не стал. До того ли ему? Погода хорошая, только молоточком стучать да кошек с крыши разгонять. Труженик, чуть не спать с молоточком укладывается. Как ни глянешь, все сидит на крыше, а ежели вдруг дождик в дом его загонит, так он не отчаивается, у него на этот случай каталог имеется: он ручищами своими странички перебирает, листы с понравившимися крышами загибает, ус между делом крутит.

Я к Петушковым заглядывал и через год после того случая. Сидор Иваныч и тогда не слез чай пить. Он, кряхтя и потея, снимал еще совсем недавно уложенное синее море. Мне он шепнул, что достал черепицу, да какую!.. Он бы песню сложил, если б был поэтом.

Вы вправе со мною тут не согласиться: нет, дескать, никакого на свете Сидор Иваныча, нет Олимпиады Сергеевны с алычовым вареньицем и герои мои – моя лишь выдумка. Что ж, спорить с вами не стану. Мне и самому порой кажется, что нет на свете такого человека, который бы целыми днями на крыше сидел да каждый бы год крышу новую клал. И все же Сидор Иванович – персонаж не редкий и встречается, представьте, не на одних лишь крышах. Оглянуться лишь стоит.