Летний день, или Корыто со старостью

Прометей этот (простите, не помню, как точно звали этого джентльмена) огонь людям, конечно, не подарил, но тоже своего рода путеводной звездой сделался: показал, на что человеческая природа способна! На что в своих мечтах замахнуться можно!

Я, от восторга распираемый, сразу к мисс Джемме кинулся. Джентльмен этот ведь ее соотечественник, может, она чего про него знает? К тому же очень меня в тот момент два вопроса занимало: сколько в верстах будет от ихнего берега до французского и водятся ли в этом между землями зажатом море крокодилы? (Наличие оных еще больше возвысило бы в моих глазах энтого Прометея.) Но Мисс Джемма, как и все женщины, оказалась глупа, как курица: мало того, что она ни сном ни духом не знала об энтом человеческом подвиге, так она еще не смогла мне дать ни географических сведений, ни сведений о крокодилах.

Я, признаюсь честно, от обиды чуть с кулаками не кинулся на иностранную подданную.

А потом думаю, что это ты, Кузьма, разошелся, усмири пыл-то, будь у тебя хоть клещи, сведений-то этих ты из нее все равно не вытянешь. А она еще, глядишь, чего выкинет, чего доброго шарфами себя к воротам привяжет, будет тебе за обиду мстить, суфражистка1 проклятая.

Оставил я ее от греха подальше, опять про энтого джентльмена задумался: вот молодец какой, мечтает-то как, мечтает! Высоко метит! Ясный сокол! Лезет-то туда, где сам черт ногу сломит, с судьбой не торгуется. На мечту-то какую замахнулся! Да за такую мечту не жаль быть и съеденным, хоть даже и крокодилом!

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Мечты, мечты – звезды мои путеводные

Эх, появилось в голове моей какое-то головокружение.

Дай, думаю, и я в своих мечтах размахнусь, коли уж оказался в энтом заведении, а то я только на других с ехидцей поглядываю да хихикаю. Что ж сам-то, Кузьма, неужто ни до чего не додумаешься?

И вдруг будто на ушко мне кто-то шепнул: «А не подумать ли тебе, Кузьма Ласточкин, о владычестве земном!»

Ах ты, батюшки! Кто ж это шепчет-то! Аль шутку надо мною играть вздумали?

Батюшки, аж холка дыбом встала!

Я… и вдруг король! И тут мне словно на голову сверху корона свалилась, скипетр с державой в дрожащие руки кто-то сунул, и сверху мантией меня накрыло. Ой, думаю, не хватил ли ты лишку, Кузьма, не переломился бы от груза непосильного!

И тут опять меня кто-то будто в бок как толкнет: «Не робей, Кузьма! Когда ж еще такая возможность выпадет в короне покрасоваться и судьбы земные повершить?! Да и потом выгод всяких тьма тьмущая!» – У меня аж коленки дрогнули от счастия привалившего.

Ах, ведь дождался счастия!

Представил я себе свое царствование.

Кушанья заморские, баловство желудку, – это раз; одёжи столько, сколько и сто человек за жизнь свою не сносят, – это два, да какая одёжа, шитье золотое, шелка как южный воздух прозрачные, жемчуга с орех греческий; развлечения сыплются, как из рога изобилия: то охота – батюшки, труба уже зовет: «Ту-ту-ту» (слышу-слышу, погодьте чуть-чуть); то маскерад, то прием послов иностранных, только и успевай из одной одёжи в другую прыгать.

Но вы не подумайте, что я настолько глуп, что поверю, будто жизнь короля один только мед. Про ответственность не забыл я. У меня же народ теперь. А народом нужно править (это все равно что кобылой): направлять на путь истинный, от неблаговидных поступков отваживать, а ежели какой Ерема по глупости или нарочно влез куда, так палок ему или выговор всеобщий на площади известной. Я король справедливый, но и свирепым тоже быть могу, коли для пользы дела нужно.

Суд королевской тоже я вершу. Вот, например, недавно случай прелюбопытный вышел. Баба одна белье свое развесила, да так неумело, что край веревки попал на соседский огород. А на том огороде коза паслась, будь она неладна, взяла за конец штанов, лебеды ей не хватает, что ли, потянула да полверевки сжевала с разного рода принадлежностями дамского и мужского туалета. (Слава богу, не было среди тех принадлежностей шелковых накидок или платьёв парчовых, а то при порче такого дорогостоящего имущества могло бы дело дойти и до дуэли, может, кто намек бы здесь разглядел на оскорбление чести, тогда бы дело порох, может, даже и до суда бы моего царского не дошло, сами за кустами пострелялись «пах-пах», а для меня убыток, государству человеки нужны.) Но на этот раз, слава богу, обошлось, дело касалось принадлежностей простого народа.

Вы, может, скажете: фу, какая мелочь, штаны от простого народа, царское ли это дело?! А я отвечу, что неправы вы и не лезьте в то, чего не знаете!

Король в своем государстве до всего дело должен иметь, хоть даже и до такой мелочи, как простой народ. (Вопрос численности населения – энто вам не дудки. А вдруг война?! Кто спасет его царское величество от иноземных супостатов?)