Летний лагерь

Мне стало тревожно за Валери. Я быстро оделся. Хорошо, что некоторая одежда уцелела в пластиковых пакетах. Спустился на первый этаж и постучался к соседке.

Когда дверь открылась, из квартиры вылетела стая мотыльков. Девушка смотрела на меня, её глаза были большими и чёрными, она глубоко дышала и говорила быстро:

– Что у тебя с рукой? Они тебя покусали? Черви ползали у меня по ногам! Мерзость! Я сваливаю!

– Куда? – Мне и самому хотелось сбежать.

– Пока не знаю! Главное, подальше отсюда, пока всё не вычистят! Половина дома уже сбежала. Ты тоже собирайся.

Валери пыталась спасти остатки своих вещей. Личинки жрали всё[39], даже синтетику. Они прогрызали дыры в обоях и буравили деревянные поверхности. Я помог ей собрать чемодан.

Когда мы уже были в подъезде, Валери остановила меня и показала на соседнюю квартиру:

– Лёша. Я тут за одну бабульку переживаю. Она плохо ходит. Давай посмотрим, что там у неё. Надеюсь, родственники её забрали.

Я всего разок ударил кулаком по двери. Хотел осторожно постучаться, а она так и сорвалась с петель. Личинки сожрали старую древесину! В прихожей летала целая туча серых мотыльков.

Валери без страха побежала в квартиру:

– Бабушка! Вы здесь?!

Потом она закричала. Я вбежал за ней в комнату и увидел мёртвую пожилую женщину в постели. Личинки съели всё, что не было прикрыто одеялом… от которого, впрочем, тоже осталось одно сито. Не тронули только седые волосы бабушки. Остальное обглодали до костей.

Мы убежали на улицу. Валери долго кашляла от тошноты, пригнувшись к земле. А я нервно трепал бинт на руке. Творились события за рамками реальности. Что происходит? Личинки моли мутировали и теперь питаются людьми? Быть того не может!

Та бабушка была не единственной съеденной. Ещё один человек погиб. Тот бедный скрипач. Его съели личинки, пока он спал, да так постарались, что санитарам не пришлось долго убираться. Останки поместились в небольшой пакет.

Ещё несколько человек пострадали. Личинки проели дыры в руках и ногах. Эти люди всегда будут помнить, откуда взялись круглые шрамы.

Насекомые никогда не казались мне приятными, но теперь я до конца жизни буду пугаться любого мотылька. Они больше не кажутся мне безобидными.

Нас временно переселили в старую гостиницу, а наш дом буквально за день обнесли стальной конструкцией и обтянули армированной плёнкой. Теперь он был как гигантский парник.

Жильцам пообещали, что специалисты скоро выяснят причины бесконтрольного размножения опасных насекомых. Но как я ни проходил мимо, рядом с домом никого не было. Только вагончик охранников в тридцати метрах от двора. Они сами боялись приближаться к нашему дому.

Я целыми днями сидел в гостиничной комнате, где уже давно остановилось время. Потёртые обои, старая мебель, кровать скрипела при каждом движении. Тумбочка, приклеенная к стене скотчем, а на ней стопка журналов времён Советского Союза.

Маленькие запотевшие окна, едва пропускавшие свет. Там всегда было темно и душно. Как я скучал по своей квартире, где так долго и старательно создавал уют!

Валери заходила ко мне в номер каждый день. Мы подружились на фоне общей беды и делились переживаниями друг с другом.

– Нам скоро некуда будет возвращаться, – говорила она. – Личинки всё сожрут, и дом рухнет. И вместо наших прекрасных квартир нам дадут какие-нибудь бетонные норки с низкими потолками в двадцатиэтажных панельках.

Кто-то сказал бы, что разумнее довериться специалистам и дать им сделать свою работу. Но я был в том же настроении, что и Валери. Мы ведь знали, откуда прёт эта зараза. Нужно устранить источник, а они бездействуют. Надо было срочно спасать дом.

– Я столько всего прочитал про насекомых. Короче, знаешь… естественные враги молей – это летучие мыши, – сказал я.

– Да ты видел, что там творится? – удивилась Валери. – Где ты возьмёшь столько летучих мышей? Там и Бэтмен не справится.

– Дослушай! Моли в ходе эволюции научились воспринимать ультразвуковые сигналы летучих мышей и стараются покинуть место, где они обитают. Я заказал ультразвуковую пугалку. Можно её усовершенствовать: усилить сигнал и приделать к машинному аккумулятору.

Валери подняла бровь:

– А ты это умеешь?

– Поверь! – улыбнулся я. – С детства увлекаюсь. Вопрос только, как засунуть эту штуку в квартиру Марии Григорьевны. Личинки сожрут нас заживо.

Валери ответила:

– Знаю! В пандемию нас обязали обрабатывать салон каждый день, и мы распыляли антисептики. И у нас там до сих пор висят костюмы. Это настоящая химзащита. Если личинки её и проедят, то не сразу. И этих костюмов как раз два!

Так мы и решились на это опасное приключение.

Мы отправились к дому в три часа ночи. По дороге много шутили и смеялись о том, как странно выглядим в оранжевых комбинезонах и в масках.

– А ты замечал, что в кино у всех подсветка в скафандрах, чтобы лица было видно, – говорила Валери.

– Упущение! Давай вернёмся и доработаем!

– Ага! Будем эффектно выглядеть, но засветим себе глаза и будем ходить вслепую!