Летний ресторанчик на берегу

Он снова повернулся к Флоре. Совершенно не замечая, куда идут, они следовали тропе и вот уже очутились на мысу. Чарли смущенно посмотрел на Флору.

– Ты тот человек, который… заставляет меня чувствовать… чувствовать, что я должен измениться, что должен изменить свою жизнь… так же как ты меняешь свою.

– Я ничего не меняю. Я останусь только до праздника Лугнасада. Здесь я всего лишь по службе.

– Думаю, это нечто большее, – покачал головой Чарли.

Флора внимательно посмотрела на него. Густые вьющиеся волосы парня падали на высокий лоб. Чарли уверенно стоял на мысу, на фоне скал и яркого неба, голубого, как его глаза. Он выглядел так, словно вырос из этой земли. Он был таким островитянином, таким северным бриттом… Флора даже представить не смогла бы его в Лондоне, да и вообще в каком-то городе. Он сросся с землей, на которой стоял.

Флора снова подумала о Джоэле. Кинозвезда, вот кем он был для нее. Необходимо было это признать. Точно так же она в свои четырнадцать лет потратила целый год, снова и снова просматривая «Властелина Колец» и замирая при появлении в кадре Орландо Блума. Тогда она мечтала о том, что создатели фильма могут вдруг явиться для съемок на Мур, если им до чертиков надоест Новая Зеландия.

Но этого не произошло. По крайней мере, пока.

Именно к тому миру принадлежал Джоэл. К маленькому миру фантазий или чего-то такого, что доставляет удовольствие в скучные дни. Он чудесно улыбался – изредка, – и… ну да, однажды она даже спала с ним, ну вроде как… по крайней мере, рядом… Забавно. Но, решительно напомнила себе Флора, для него это ничего не значило. Ничего. Ведь потом не последовало ни телефонного звонка, ни сообщения, ни электронного письма. Джоэл уехал и вернулся к прежней жизни, забыв о Флоре, об острове, обо всем. Он мог даже уехать уже в Штаты, не потрудившись дать ей знать. И что она теперь намерена делать? Тратить годы на мечты о нем? Годы своей жизни убить на фантазии, как об Орландо Блуме?

Но когда она смотрела на Чарли, что-то трепетало у нее внутри. Это было настоящим. Это было чем-то основательным, крепким.

– Я живу в Лондоне, – сказала она.

– Да, но ты местная, – пожал плечами Чарли. – Ты островитянка. Даже более того, если верить всем этим суеверным чокнутым.

– Они не чокнутые.

– Ну, я просто так выразился. Островитяне понимают друг друга.

Он обнял Флору за плечи. Отсюда, с самого края мыса, они видели немалую часть острова. Залив, начало бесконечного белого пляжа за ним, скалы за песком, ферму. К берегу шла лодка Берти, вместе с хлопотливыми рыбачьими лодками. Магазинчики уже закрывались – к удивлению туристов, которые никак не могли осознать то, что, хотя вокруг светло, как в полдень, на самом деле время совсем другое. И еще отсюда виден был комплекс «Скалы», прекрасных зданий, уже полностью готовых.

До того как родился отец Флоры, большинство людей, родившихся на Муре, никогда его не покидали. И горизонт очерчивал пределы их мира. У них случались гости, иногда кто-то вторгался на остров, но большинству были знакомы только это маленькое поселение да еще простор моря и продуваемой ветром земли. И это было прекрасно.

– Это в твоей крови, – тихо произнес Чарли.

Флора вдруг осознала, что они стоят очень близко друг к другу, ветер треплет ей волосы и раздувает юбку. Она повернулась к Чарли, а он нависал над ней, такой же основательный, как почва под ее ногами.

Чарли протянул руку, и Флора сжала ее, глядя на море, наблюдая за тем, как на поверхности воды появляются головы тюленей.

– Они не могут поставить здесь эти жуткие ветряки, – сказала Флора.

– Именно так, – согласился Чарли.

Он чуть сжал руку Флоры. Потом они посмотрели друг на друга. И все – несущиеся белые облака, порхающие вокруг птицы, колышущаяся трава – как будто застыло. Флора придвинулась к Чарли… чуть-чуть.

И вдруг на них с сопением набросилось нечто огромное. Они виновато отскочили друг от друга.

Это был Брамбл, энергично фыркавший и лаявший.

– Привет, – опускаясь на корточки, сказала Флора. – Что это ты вытворяешь?

Брамбл продолжал фыркать и сопеть, дергая ее за рукав.

– Он как кенгуру Скиппи! – засмеялся Чарли.

Напряжение исчезло, растаяло.

– Смотри, Флора, он пытается что-то тебе сказать. Неужели малыш Тимми снова свалился в колодец?

Флора покачала головой:

– Не надо… собаки действительно знают…

– Или чуют сосиску у тебя в кармане.

– С какой стати я стала бы совать в карман сосиску?

– Ну, ты ведь так увлеклась новой карьерой пекаря-повара, могла случайно ее туда сунуть.

Флора улыбнулась, но ее уже охватила тревога.

– Где папа? – спросила она Брамбла. – Ты что, сбежал от папы?

Флора подумала о том, какое серьезное и усталое лицо было у отца, когда он выходил из дому. Она не видела его, когда они шли сюда, – хотя вряд ли могла увидеть, тут же подумала Флора. Она шла рядом с этим большим, широкоплечим мужчиной, пытаясь подладиться к его быстрому шагу, думая о том, какие у него умелые руки, каким сильным он выглядит.

– Он хочет, чтобы мы пошли с ним, – сказала Флора.

– Ты же не всерьез?! – засмеялся Чарли.

– Все равно мне нужно найти папу.