Летний Рыцарь. Лики смерти

Он ослабил хватку, и я рывком выдернул руку. Телевизионщики откатили дымящуюся камеру куда-то в сторону, и режиссер в наушниках описал пальцем небольшой круг в воздухе. Ларри кивнул и повернулся к Ортеге:

— Прошу прощения за техническую накладку. Мы отредактируем этот фрагмент программы.

— Никаких проблем, — заверил его Ортега.

Ларри выдержал паузу.

— Доктор Ортега, добро пожаловать к нам на передачу. Вы обладаете репутацией одного из ведущих мировых специалистов в области паранормальных явлений. Вы наглядно доказали, что значительное количество так называемых сверхъестественных феноменов является на деле ловким мошенничеством. Не могли бы вы рассказать нам немного об этом?

— Разумеется. Я уже довольно долго занимаюсь изучением подобных явлений, и мне до сих пор не удалось обнаружить ни одного, которое нельзя было бы объяснить вполне земными причинами. Приписываемые пришельцам круги на полях оказались, например, не чем иным, как излюбленным развлечением небольшой компании британских фермеров. Другие странные случаи действительно далеки от обычного, и все же в них тоже нет ничего сверхъестественного. Даже здесь, в Чикаго, в одном из ваших парков с неба дождем падали жабы, и свидетелями этого стали десятки, если не сотни людей. Однако же, как выяснилось, небольшой силы смерч засосал их в одном месте и выбросил здесь.

Ларри с серьезным видом кивнул:

— Значит, вы не верите в эти события?

Ортега одарил Ларри покровительственной улыбкой:

— Я бы с удовольствием поверил в их подлинность, Ларри. В мире слишком мало волшебного. Однако, боюсь, хотя в каждом из нас живет желание верить в чудеса, нам придется смириться с непреложным фактом, что все это простые, я бы даже сказал — примитивные предрассудки.

— Значит, по вашему мнению, те, чья профессия основана на сверхъестественном…

— …мошенники, — уверенным тоном заявил Ортега. — Разумеется, я ни в коем случае не хочу оскорбить ваших гостей. Все эти так называемые медиумы — вводящие сами себя в заблуждение, разумеется, не в счет — просто опытные актеры, обладающие элементарными познаниями в области человеческой психологии и умеющие этим пользоваться. Они с легкостью вычисляют людей, склонных верить в возможность контактов с умершими, или в чтение мыслей на расстоянии, или в то, что они — сверхъестественные существа. Право же, дайте мне несколько минут и соответствующую обстановку, и я готов убедить всех находящихся в этой студии в том, что я сам вампир.

Публика снова рассмеялась. Я сердито посмотрел на Ортегу и, нахмурившись, из последних сил укреплял свое сдерживающее заклятие. Воздух вокруг меня сделался теплее.

Второй оператор взвыл и сдернул с головы свистящие наушники. Камера его сама собой начала вращаться на своей тележке, наматывая на штатив провода.

Красные огоньки прямого эфира погасли. Ларри шагнул на край сцены и заорал на незадачливого оператора. Откуда-то из-за кулис появился режиссер с виноватым видом, и Ларри переключился со своей бранью на него. Тот вынес разнос с телячьей покорностью, после чего осмотрел камеру. Потом пробормотал что-то в свой микрофон и вдвоем с не оправившимся еще от потрясения оператором покатил камеру прочь со сцены.

Ларри раздраженно скрестил руки на груди и повернулся к нам.

— Прошу прощения, — сказал он. — Дайте нам пару минут, чтобы взять запасную камеру. Это недолго.

— Ничего страшного, Ларри, — заверил его Ортега. — Мы пока посидим поболтаем.

Ларри почему-то уставился на меня.

— С вами все в порядке, мистер Дрезден? — спросил он. — Вы что-то слегка побледнели. Может, выпьете чего-нибудь?

— Я, например, с удовольствием, — заявил Ортега, пристально глядя на меня.

Морти с головой ушел в беседу с отцом Винсентом, сидя спиной ко мне. Мне ужасно этого не хотелось, но я все же повернулся к Ортеге, с трудом, до боли в напрягшихся мышцах шеи и спины сдерживая страх и гнев. Как правило, страх, близкий к паническому, бывает мне даже полезен. Магия питается эмоциями, и в этом отношении страх — отличное горючее. Однако студия вряд ли подходила для битвы с врагом при помощи ураганных вихрей или сгустков огня. Со всех сторон нас окружало множество людей, которые легко могли бы пострадать, даже погибнуть.

И потом, Ортега говорил правду. Здесь не лучшее место для сражения. Если он сюда пришел, значит желает разговора. В противном случае он просто набросился бы на меня где-нибудь на автостоянке.

— Хорошо, — буркнул я наконец. — Что вы хотели мне сказать?

Он придвинулся чуть ближе, чтобы не пришлось повышать голос. Внутри у меня все сжалось, но я не отстранился ни на полдюйма.

— Я приехал в Чикаго, чтобы убить вас, мистер Дрезден. Но прежде у меня есть к вам предложение, и мне хотелось бы, чтобы вы выслушали его.

— Вам стоило бы еще поработать над вступлением, — заметил я. — Я читал как-то книгу о том, как вести переговоры. Хотите, могу одолжить.

Он ответил невеселой улыбкой:

— Война, Дрезден. Война между вашим народом и моим обходится слишком дорого обоим.

— Война вообще штука изрядно глупая, — сказал я. — Я не хотел ее.