Летний Рыцарь. Лики смерти

В иллюминаторе рубки я уловил какое-то движение, потом услышал чирикающий звук. На столике у окна лежал мобильник. Женщина в длинном пеньюаре из темного шелка подошла к иллюминатору и взяла трубку. Несколько мгновений она слушала молча.

— Простите, — произнесла она наконец. — Вы ошиблись номером.

Я смотрел, как она кладет телефон и небрежно сбрасывает халат на пол. Я не отвел взгляд. Нет, я не любитель подглядывать — исключительно в интересах следствия. Я отметил про себя пленительные изгибы ее тела. Вот видите? Профессионализм, и ничего более.

Женщина отворила дверь, из-за которой повалил пар, и шум льющейся воды сделался громче. Она вошла и закрыла за собой дверь. В рубке никого больше не осталось.

Мне представилась возможность. Я успел увидеть только одну женщину — и то не настолько, чтобы гарантированно опознать в ней Анну Вальмон или Франческу Гарсиа, двух оставшихся Церковных Мышей. Плащаницы, сушившейся на бельевой веревке или где еще, я что-то не заметил. Впрочем, меня все равно не оставляло ощущение, что я попал в нужное место. Я прямо-таки нутром чуял, что могу доверять своему потустороннему информатору.

Я принял решение и шагнул на короткий трап, ведущий с пристани на палубу «Иностранца».

Необходимо было спешить. Женщина в рубке могла не относиться к любительницам долгих водных процедур. Все, что от меня требовалось, — это зайти, посмотреть, не удастся ли обнаружить каких-нибудь подтверждений того, что плащаница находится на борту, и выйти. Действуя быстро, я мог бы войти и выйти незамеченным.

Я спустился по трапу в рубку как мог бесшумнее. Трап не скрипнул. Мне пришлось чуть пригнуться на входе. Не отходя от двери, прислушиваясь к шуму воды в душевой, я осмотрелся по сторонам. Рубка была невелика и отнюдь не изобиловала укромными уголками, способными послужить укрытием. Почти четверть ее площади занимала двуспальная кровать. В углу разместилась маленькая стиральная машина, на которой стояла корзина с бельем. Оставшуюся часть периметра почти полностью занимали стол и компактный кухонный блок с двумя небольшими холодильниками.

Я нахмурился. Два холодильника? Я открыл первый. Охлажденные продукты и пиво. Зато второй оказался маскировкой: за белой дверцей обнаружилась другая, стальная. Сейф. Ура!

Душ продолжал шуметь. Я потянулся было к сейфу, но призадумался. Конечно, Церковные Мыши оказались по уши в неприятностях, и все же, судя по всему, они неплохие профессионалы, если смогли не один год ускользать от Интерпола. Слишком неуклюжим и очевидным показалось мне то, как спрятали сейф. Я закрыл дверцу фальшивого холодильника и еще раз внимательно осмотрел каюту. Время поджимало, я еще не нашел плащаницы, и это начинало действовать на нервы.

Ну конечно… Я сделал пару шагов к стиральной машине и порылся в бельевой корзине. То, что я искал, лежало под несколькими чистыми полотенцами: полиэтиленовый пакет размером чуть больше сложенной сорочки. Я дотронулся до него левой рукой. Пальцы ощутили легкое покалывание, волоски на руке встали дыбом.

— Черт, ай да я, — пробормотал я, взял пакет и повернулся, чтобы уходить.

За моей спиной стояла женщина в черных брюках, плотной куртке и поношенных армейских ботинках. Высветленные перекисью волосы были острижены совсем коротко, но это не делало ее менее привлекательной. Она была элегантна, хороша собой и радовала взгляд.

К сожалению, я не мог сказать того же о пистолете, который она нацелила мне прямо в нос. Гадкий такой револьвер тридцать восьмого калибра, дешевая железяка.

Я постарался застыть каменным изваянием. Даже дешевая железяка способна продырявить насквозь, и я сомневался, что успею выставить щит прежде, чем она нажмет на спуск. Она застала меня врасплох: я не слышал ни шума ее шагов, ни вообще ее присутствия.

— Черт, ай да я, — повторила она с явственным британским акцентом; в голосе звучала легкая издевка. — Положите сверток.

Я протянул пакет ей:

— Пожалуйста.

Я не собирался пытаться разоружить ее, но если бы она шагнула ко мне — это выдало бы в ней непрофессионала. Она не пошевелилась, оставаясь вне пределов досягаемости.

— Будьте добры, положите на стол.

— А если не положу? — поинтересовался я.

Она одарила меня абсолютно не радостной улыбкой:

— В таком случае мне предстоит куча малоприятной возни: сначала расчленять тело, потом кровь вытирать… Выбирайте.

Я положил сверток на стол:

— Не в моих привычках ослушаться дамы.

— Славный мальчик, — хмыкнула она. — Хороший у вас плащ. Снимайте его. И помедленнее, пожалуйста.

Я стянул плащ и дал ему упасть на пол.

— Вы заманили меня на катер, — сказал я. — Тот, второй звонок — это ведь были вы, да? Сказали своей партнерше, чтобы она заманила меня внутрь?

— Самое странное, что вы на это клюнули, — заметила женщина.

Она продолжала командовать и, надо сказать, делала все толково. Я подался вперед, опершись руками о стену, пока она обыскивала меня. Она нашла баллончик с газом и забрала его вместе с кошельком. Потом заставила меня присесть на корточки, а сама в это время подняла с пола мой плащ и шагнула назад.