Летний Рыцарь. Лики смерти

— Волшебные микробы? — спросил Баттерс. — Вы хотите сказать, я имел дело с волшебными микробами?

— Волшебные, волшебные, — подтвердил я. — Кто-то вызвал их на свет божий с помощью магии.

— Что, с помощью настоящего волшебного заклинания?

— Ну, обыкновенно заклинания, имеющие целью навредить кому-либо, называются проклятиями. Думаю, к завтрашнему утру исчезнут и те образцы, что еще остались.

— Как вы считаете, они пока заразны?

— Исходите из того, что да. Они ничем не хуже настоящих до тех пор, пока не иссякнет поддерживающая их энергия.

— Господи. Вы ведь серьезно? Это все на самом деле?

— Ну да.

— Скажите, а есть какая-нибудь книга на этот счет? Типа учебник?

На этот раз я почти улыбнулся:

— Только я. Что-нибудь еще?

— Да почти все уже. Я обследовал тело на предмет частиц чужой ткани. Ничего. Порезы на теле нанесены либо хирургическим скальпелем, либо каким-то другим небольшим, очень острым лезвием. Возможно, макетным ножом.

— Угу. Я уже видел такие порезы.

— Вот это как раз самое интересное. Совершенно очевидно, что руки и голова отсечены тем же самым лезвием. Срезы чище, чем удается хирургу в операционной. Три чистых среза. И еще — лезвие было горячим и прижгло разрезанные ткани. Вот и вопрос: что за орудие может резать так чисто и в то же время разрубать кость, а?

— Меч?

— Если меч, то чертовски острый.

— Ну, насколько мне известно, такие бывают. А что с опознанием трупа?

— Ничего. Жаль.

— Да ладно…

— Вам дать знать, если что-нибудь изменится?

— Угу. Или в случае, если к вам попадет кто-нибудь вроде этого парня.

— Боже сохрани. Обязательно. Выяснили что-нибудь про эту татуировку?

— Это называется глаз Тота, — сказал я. — Но я пока еще не знаю, кто здесь увлекается такими. Да, позвоните Мёрфи. Ей стоит знать про ваши образцы.

— Уже позвонил. Это она сказала мне поставить вас в известность. Мне кажется, она тоже собиралась ложиться. Как думаете, она обрадуется, если я разбужу ее, чтобы она поговорила с вами?

— Не… нет, — пробормотал я, с трудом сдерживая зевок. — Это может подождать. Спасибо, что позвонили, Баттерс.

— Никаких проблем, — заверил он меня. — Сон — это бог. Продолжайте молиться.

Я хмыкнул, положил трубку и не успел сделать и двух шагов к кровати, как в дверь постучали.

— Нет, мне решительно необходим перед дверью люк-ловушка, — заявил я Мистеру. — Нажимаешь кнопку, и всякие разные с воплем летят вниз. Ну, не насмерть — пусть в какую-нибудь грязь хлопнутся.

Мистер был слишком благороден, чтобы удостоить подобную ерунду ответом, поэтому я слегка приоткрыл дверь и выглянул в щелочку, держа руку поближе к своему арсеналу.

Сьюзен стояла, склонив голову набок и чуть улыбаясь. На ней были джинсы, выцветшая футболка, тяжелая серая шерстяная куртка и солнцезащитные очки.

— Привет, — сказала она.

— Привет, — отозвался я.

— Знаешь, трудно сказать наверняка, глядя из-за двери, но глаза у тебя изрядно красные. Ты хоть спать сегодня ложился?

— Спать? О чем это ты таком говоришь?

Сьюзен вздохнула и покачала головой:

— Ты не против, если я зайду?

Я сделал шаг назад и отворил дверь шире:

— Без проблем.

Сьюзен вошла и скрестила руки на груди:

— У тебя зимой такая холодрыга…

У меня имелись кое-какие соображения насчет того, как нам согреться, но озвучивать их я не стал. Возможно, я просто боялся увидеть ее реакцию. Еще я вспомнил, что говорила мне Мёрфи относительно беседы. Я взял несколько поленьев и подбросил их в огонь.

— Чая или чего-либо такого хочешь?

Она мотнула головой:

— Нет.

Сьюзен никогда не отказывалась от чашки горячего чая. Как я ни старался, скрыть горечь в голосе мне не удалось:

— Ну да, заход на помойку. Выбросила и пошла дальше…

— Гарри, это несправедливо, — возразила Сьюзен.

В ее голосе улавливалась боль — едва ощутимая, но все же боль. Я с ожесточением потыкал в камин кочергой, подняв облачко искр, хотя новые поленья и без того занялись хорошо.

— Ты же знаешь, — добавила она, — это каждому тяжело.

Губы мои шевелились сами собой, не спросившись у мозга. У сердца — возможно, но не у мозга. Я оглянулся на нее через плечо:

— Насколько я понимаю, за исключением мистера Посредственность.

Брови ее удивленно поползли вверх.

— Ты это про Мартина?

— А что, разве не в этом дело? — Искра, вылетев из камина, опустилась мне на руку. Я взвыл и стряхнул ее. Потом прикрыл огонь тяжелой металлической решеткой и отставил кочергу. — И прежде чем ты скажешь что-нибудь еще… я и сам, черт подери, знаю, что веду себя как псих. И как собственник. Я понимаю, что мы расстались еще прежде, чем ты уехала. Больше года уже прошло, и тебе это тоже нелегко далось. С твоей стороны совершенно естественно найти себе другого. Так что с моей стороны расстраиваться по этому поводу — глупое ребячество… ну и пусть.

— Гарри… — начала она.

— И ведь ты тоже наверняка думала об этом, — продолжал я. Умом я понимал, что пора бы остановиться, но слова сами срывались с языка. — Ты ведь целовала меня. Ты целовала меня, Сьюзен. Уж я-то знаю. Ты сама верила в это.

— Это не…

— Готов поспорить, своего соню Мартина ты так не целуешь.