Летний Рыцарь. Лики смерти

Мак хмыкнул и выставил на деревянную столешницу бутылку темного. Я выудил из кармана несколько мятых бумажек, но он покачал головой.

Рядом со мной у стойки стоял Широ, лицом в противоположную сторону. Мак поставил бутылку у его локтя. Широ рукой сорвал крышечку, сделал небольшой глоток и поставил бутылку обратно. Потом задумчиво посмотрел на нее и сделал еще глоток, смакуя:

— Йош.

— Спасибо, — хмыкнул Мак.

Широ произнес что-то на незнакомом мне языке, предположительно по-японски. Мак односложно отвечал ему. Мак у нас вообще такой: много талантов, мало слов.

Я успел сделать еще пару глотков, прежде чем дверь отворилась.

Вошел Кинкейд — в том же наряде, в котором я видел его утром, только без бейсболки. В отсутствие головного убора его русые волосы были собраны на затылке в не очень аккуратный хвост. Он кивнул Маку.

— Все на месте? — спросил он.

— Умгум, — отозвался Мак.

Кинкейд обошел зал, заглядывая под столы и за колонны, не забыв при этом проверить смежные помещения и святая святых Мака — его барную стойку. Мак промолчал, но у меня сложилось впечатление, что он считает эти предосторожности совершенно лишними. Кинкейд подошел к угловому столу, чуть отодвинул от него несколько соседних и поставил к нему три стула. Потом вытащил пистолет из наплечной кобуры, положил его на стол и сел.

— Привет, — произнес я более или менее в его направлении. — Я тоже рад встрече. А где Ива?

— Ей давно пора спать, — без тени улыбки ответил Кинкейд. — Я официально представляю ее.

— О, — удивился я. — Она, значит, рано ложится?

Кинкейд сверился с часами:

— Она убеждена в том, что детям положено ложиться рано.

— Хи-хи. — Впрочем, ироничные смешки удаются мне плохо. — А где Ортега?

— Я видел, как его машина паркуется на стоянке, — ответил Кинкейд.

Дверь отворилась, и вошел Ортега. Он оделся в модный черный блейзер, соответствующие черные брюки и рубаху из алого шелка. Несмотря на холодную погоду, он обходился без пальто. Кожа его оказалась смуглее, чем мне запомнилось по прошлым встречам. Возможно, он кормился перед самой встречей.

Держался он со спокойной, уверенной расслабленностью.

Войдя, Ортега осмотрелся по сторонам. Первым делом он слегка, но вежливо поклонился Маку. Потом взгляд его задержался на Широ, и он сощурился. Широ не произнес ни слова и не пошевелился. Наконец Ортега с непроницаемым видом повернулся ко мне и отвесил едва заметный поклон. Мне показалось уместным ответить ему тем же, поэтому я тоже поклонился. В последнюю очередь Ортега приветствовал Кинкейда, который ответил вялым взмахом руки.

— А где ваш секундант? — поинтересовался Кинкейд.

Ортега поморщился:

— Припудривается.

Он не успел договорить, как дверь распахнулась и в зал ленивой походкой вступил молодой человек в белых кожаных штанах в обтяжку, черной рубахе в сеточку и белом же кожаном пиджаке. Грива темных волос непослушной лавиной свободно падала на плечи. Лицу его позавидовали бы иные фотомодели, тем более томным серым глазам и длинным темным ресницам. Я знал его. Томас Рейт, вампир Белой Коллегии.

— Томас, — произнес я вместо приветствия.

— Привет, Гарри, — откликнулся он. — А что с вашим плащом?

— Одна женщина…

— Ясно, — кивнул Томас. — Жаль. Из всего вашего шмотья эта единственная позволяла мне надеяться на то, что в вас теплится хоть искра хорошего вкуса.

— И это вы мне говорите! В нынешнем прикиде вы опасно смахиваете на Элвиса.

— Ну, молодой, стройный Элвис — не так уж и плохо, — заявил Томас.

— Я имел в виду Элвиса старого, располневшего. А может, даже Майкла Джексона.

Мой собеседник прижал руку к сердцу:

— Мне больно это слышать, Гарри.

— Угу. У меня тоже выдался тяжелый день.

— Джентльмены, — вмешался в разговор Кинкейд, и в голосе его мне послышались нотки нетерпения, — не начать ли нам?

Я кивнул. Ортега тоже. Кинкейд представил всех друг другу и предъявил документ, подтверждающий, что он работает на Архив. Документ был написан печатными буквами, цветным фломастером. Я выпил еще пива. Вслед за этим Кинкейд пригласил Широ и Томаса за угловой стол. Я вернулся к стойке, и через пару мгновений Ортега подошел ко мне. Он сел так, что между нами оставалась пара незанятых стульев. Кинкейд, Томас и Широ вполголоса беседовали в углу.

Я допил бутылку и со стуком поставил ее на стойку. Мак повернулся дать мне другую. Я покачал головой:

— Не стоит. Я и так в долгу.

— Я плачу, — заявил Ортега, выкладывая на стойку двадцатку. — И еще одну мне, пожалуйста.

Я открыл было рот для глубокомысленного замечания насчет того, как сочетается угощение пивом с угрозами мне и моим близким, но, подумав, закрыл. Верно ведь сказал Широ про драку: ее не проиграешь, если в нее не лезешь. Поэтому я взял пиво, поданное мне Маком:

— Спасибо, Ортега.

Тот кивнул и сделал глоток. Взгляд его чуть просветлел, и он отхлебнул еще:

— Хорошее.

Мак хмыкнул.

— А я думал, вы, ребята, пьете кровь, — заметил я.

— Кровь необходима нам для поддержания жизни, — согласился Ортега.

— Тогда зачем вам все остальное?

Ортега повертел бутылку в пальцах.