Летний Рыцарь. Лики смерти

— Но в счастливого монстра. — Она допила пиво. — Пойду посмотрю, как там Хват, он сейчас спит. И попробую позвонить Тузу. А вы что собираетесь делать?

— Попробую узнать еще чего-нибудь. Повидать кое-кого. Допросить остальных Королев. Может, еще постричься.

Ее зубы блеснули в улыбке, и она встала:

— Что ж, удачи вам.

Она вышла из лоджии в гостиную и закрыла за собой дверь.

Я зажмурился и попробовал думать. Кто бы ни натравил на меня Тигрицу, Грума, дендрозлыдня и неизвестного снайпера, он пытался убить меня. В таком случае из этого можно сделать разумный вывод, что я напал на верный след. Иначе говоря, нехорошие парни обычно не пытаются устранить следователя до тех пор, пока не начинают бояться, что он действительно узнает что-нибудь.

Но если так, с какой стати Тигрица предприняла нападение на меня за день до того, как я взялся за это дело? Конечно, она могла работать на Красную Коллегию, а потом заключить новый контракт, целью которого тоже являлся я, но это представлялось слишком маловероятным. Если вурдалак действовал в рамках того же контракта, это означало, что меня вычислили в качестве угрозы планам убийцы с самого начала, если не раньше.

Замерзшие окна моего «жучка», возможно, дело рук кого-то из Зимних. Безусловно, такое может сотворить и чародей, но и это вряд ли. Вурдалак работает на того, кто ему заплатил. А вот дендрозлыдень… Я не ожидал, что он способен говорить или вообще действовать осмысленно.

Чем больше я думал об этом растительном монстре, тем меньше все сходилось. Он подобрал место и союзников, сумевших загнать меня туда. Такой тактики вряд ли можно ожидать от заурядного громилы. Во всем этом ощущалось что-то личное — словно дендрозлыдень имел ко мне собственные счеты.

И как, черт подери, Мёрфи удалось убить его? Он ведь был, скажем так, мощнее бульдозера среднего калибра. Он одолел меня в момент, когда я выстроил вокруг себя щит, — так одолел, что у меня до сих пор кости ломило.

Дендрозлыдень мог бы размолоть Мёрфи в томатный соус. У него имелось с десяток возможностей поразить ее, но он разве что вскользь ее задел, словно опасался причинить ей больше вреда… Тут в моем затуманенном мозгу словно лампочка замигала. Если уж на то пошло, дендрозлыдень ведь даже не существо. Это эрзац — магическая оболочка, созданная для чужого сознания. Сознания весьма толкового и властного и все же в силу каких-то причин не способного убить Мёрфи, когда она напала на него. Почему?

— Да потому, Гарри, кретин ты этакий, что Мёрфи не связана ни с одним из дворов фэйри, — вслух сказал я сам себе. — А это тут при чем? — спросил я себя. Опять вслух. Вот так и прослывешь психом.

— Не забывай. Королевы не могут убить никого, кто не связан с дворами либо происхождением, либо сделкой. Мёрфи они убить не могут. И созданный ими эрзац тоже не имеет права это сделать.

— Черт, — пробормотал я. — Ты прав.

Что ж, Королева — это вполне вероятно. И если так — возможно, Зимняя. Или, что гораздо вероятнее, замерзшее ветровое стекло служило для отвода глаз. В любом случае я не мог пока определить, у кого имелся повод охотиться за мной с чем-то столь изощренным, как мозговой туман, и с целой армией чертовски умелых убийц.

Это напомнило мне еще кое о чем. Мозговой туман должен был откуда-то исходить. Не уверен, что даже Королевы сумели бы провернуть такое за пределами своего королевства. А если не могли, это означало, что убийца — наемный и что он способен навести такое сложное и опасное заклятие.

Я попытался было развить эту мысль, но в следующую же секунду ветер усилился, превратившись в настоящий вихрь, понесшийся вдоль улиц. Я нахмурился — слишком резко менялась погода — и огляделся по сторонам.

Ничего особенного я не увидел, поэтому поднял взгляд к небу. Огромная темная масса туч накатывалась с юга, на глазах пожирая одну звезду за другой. Вторая темная стена двигалась с севера навстречу первой. Спустя несколько секунд они встретились, и между ними проскочила яркая, ярче дневного света, вспышка разряда, а пол у меня под ногами содрогнулся от грома. Почти сразу же на лицо мне упали первые капли дождя, за которыми на землю обрушился ледяной ливень. Нарастающий ветер подхватил его и швырнул вдоль улицы.

Я повернулся и, нахмурившись, отворил дверь в комнату. «Альфа» прилипла к окнам и негромко переговаривалась. В противоположном углу комнаты Билли повозился с телевизором, и на экране возник слегка ошеломленный комментатор-синоптик. Изображение то и дело рябило и покрывалось снегом эфирных помех.

— Эй, ребята, — окликнул Билли. — Потише, дайте послушать.

Он прибавил громкости.