Лето 1969

– Но больше меня не преследует это чувство. Трикси – доктор Скофилд – вправду помогла.

«Спасибо тебе, Трикси», – думает Блэр.

Ангус сейчас кажется нежнее, чем когда-либо прежде. Но стал ли он сговорчивее?

– Трикси – не единственная наша проблема, Ангус, – говорит Блэр. – Я хочу вернуться в школу, получить степень магистра по американской литературе и стать профессором, как ты.

Ангус смотрит на жену. Возможно, он изменился, думает Блэр, но не настолько. По-прежнему хочет, чтобы жена сидела дома, воспитывала детей, протирала пыль с игрушек на полках, мастерски готовила poulet au porto.

– Думаю, мы могли бы нанять помощницу, – неожиданно отвечает он. – Да и я смогу научиться менять подгузники.

Блэр разочарованно вздыхает. Она всего девять дней как стала матерью, но уже поняла, что ее смутное предродовое представление о том, чего потребуют двойняшки, ни в какое сравнение не идет с ежедневной, ежечасной реальностью их потребностей.

– Речь идет не только о смене подгузников, – твердо говорит она. – И ты должен это знать. Мне нужно, чтобы ты стал настоящим партнером.

«Разве ты не гордишься мной, Бетти Фридан?» – думает Блэр. Ее сердце колотится, кулаки сжаты; она осознает, что прошедшие месяцы тревоги и несчастья подходят к концу сейчас, в вестибюле бабушкиного дома. Ангус стоит неподвижно. Он берет жену за руки и пристально смотрит тем внимательным взглядом, который впервые привлек ее еще в кембриджской квартире.

– Понимаю, Блэр. Правда понимаю. Я хочу быть рядом с тобой и детьми. И хочу, чтобы ты могла заниматься тем, что делает тебя счастливой.

– Ловлю тебя на слове.

– Я люблю тебя, Блэр.

Она не совсем готова ответить взаимностью.

– Я горжусь тобой. – Блэр бросает взгляд в небо. – Мы высадились на Луну, Ангус. Это замечательно!

– А ты произвела новую жизнь. Чудеснее этого нет ничего.

Блэр, конечно, соглашается, но лишь пожимает плечами.

– Можно увидеть наших малышей? – спрашивает Ангус.

– Сразу после того, как ты меня поцелуешь.

И он целует, ощущение одновременно знакомое и чужое. Борода колется, Блэр запускает пальцы в длинные волосы мужа и гладит их.

Затем берет Ангуса за руку и ведет вверх по лестнице.

Both Sides, Now (реприза)

Билл Кримминс переезжает обратно на Пайн-стрит. Он говорит, что так правильно, и Кейт соглашается, хотя и боится, что теперь Билл прекратит попытки получить сведения о Тигре. Она делится с ним опасениями, а Билл отвечает:

– Кэти, не глупите. Я делаю все, что в моих силах, чтобы обо всем узнать.

Великодушный ответ, особенно если учесть, что сам Билл совсем недавно потерял свою дочь – вторично, – и на этот раз не только Лорейн, но и Пика. Кейт спрашивает Билла, не получал ли он от них известий, и Билл выдавливает улыбку, в которой, кажется, заключено четыре десятилетия сердечной боли.

Наступает август, в доме вовсю кипит жизнь. Ангус и Блэр воссоединились, у зятя появилось свободное время до начала занятий в МТИ, и они с Блэр решают, что хотят остаться во «Все средства хороши» до Дня труда. Кейт рада за старшую дочь и счастлива, что внуки живут под одной с ней крышей, хотя и начала спать с берушами.

Кирби нашла работу на три дня в неделю на стойке регистрации отеля «Гордон Фолджер», подменяя студентку колледжа, у которой внезапно умерла бабушка. Дочь рассказывает Кейт, как первую половину лета думала, что хочет стать специалистом по политологии, но скандал с Кеннеди разочаровал ее. Теперь она выбрала гостиничный менеджмент и планирует провести семестр за границей в Швейцарии, средоточии роскошного гостеприимства. Вот бы еще Экзальта оплатила обучение.

В выходные Кирби берет Джесси на пляж.

Кейт нравится, что дочери проводят время вместе, но она переживает, что младшая слишком быстро повзрослеет.

– Не смей пить алкоголь рядом с сестрой, – приказывает она Кирби, – и не кури травку. Обещай мне.

– Обещаю, – говорит та с лукавой полуулыбкой, которая означает бог весть что. – Мы читаем, спим, переворачиваемся каждые пятнадцать минут, плаваем, гуляем и собираем ракушки. А еще разговариваем.

Разговаривают о чем? Кейт любопытно. Джесси знает секрет матери. Пожалуй, следовало бы беспокоиться о том, что дочь проболтается, но отчего-то ее это не волнует. Когда Кейт поделилась секретом, у нее словно гора с плеч свалилась. В некоторые дни даже кажется, что сила тайны рассеялась, как если бы вы включили свет и обнаружили, что в шкафу нет чудовища.

Кейт не пьет и даже не хочет пить уже целую неделю.

Череду ярких, жарких, солнечных дней нарушает штормовой ветер. Кейт всегда любила дождливые дни на острове. Обычно она разжигала огонь и предлагала поиграть в настольные игры, но на этот раз Кирби объявляет, что они с Джесси идут в боулинг.

Кейт замирает. Боулинг был фишкой Тигра.

Это его конек.

– Мама, хочешь пойти с нами? – спрашивает Кирби.