Лето долгожданных побед

Солнце уже ярко светило, когда перед самолетами показалась Либава. Их появление в районе порта вызвало сильное волнение, поскольку зенитных установок там не было. Гулко и протяжно завыли корабельные сирены, извещая экипажи о появления врага. «Байер» и «Фридрих Великий» стояли на внутреннем рейде, тогда как «Гинденбург» был пришвартован к пирсу и на нем велись интенсивные ремонтные работы. Данные разведки полностью подтвердились: корабли готовились к выходу в море, и летчики появились как раз вовремя.

Каждый самолет имел заранее выбранную цель, и поэтому Сафонов сразу устремился к темной махине «Гинденбурга». Расчеты зенитных орудий уже шарили по небу своими прицелами, ожидая, когда самолет Сафонова спустится ниже, чтобы произвести прицельное бомбометание. Однако русский летчик смелым маневром спутал все карты.

Высмотрев с высоты очертание носовой орудийной башни, Сафонов резко перевел свою машину в пике и с огромной скоростью устремился на цель. Немецкие моряки только ахнули от ужаса, посчитав, что сумасшедший русский пилот решился таранить корабль своим самолетом, и стали спешно разбегаться. Зенитчики безостановочно палили по самолету Сафонова, но их снаряды проходили в стороне от пикирующей машины.

Лихорадочно высчитывая высоту и одновременно ловя в перекрестье прицела носовую башню, на высоте ста метров летчик сбросил часть бомб на корабль и стал выводить самолет из пике. Маленькие остроносые снаряды градом посыпались на крышу носовой орудийной башни, мощными струями огня прожигая броню и врываясь внутрь. Также несколько бомб упало на палубу вблизи башни, выбрасывая свои смертоносные струи внутрь корабля.

Какое попадание из них оказалось удачным, трудно было определить, но уже с первого захода на цель Сафонов добился нужного результата. От попадания кумулятивных бомб внутри крейсера начался пожар, во время которого взорвался весь боевой запас носовых башен. Огромный «Гинденбург» подбросило вверх, словно черную лягушку, после чего он рухнул в воду и стал стремительно тонуть.

Вместо носовых башен у крейсера зияла огромная воронка, через которую внутрь врывалось море, жадно поглощая свою добычу. За считанные минуты вода покрыла бак, капитанский мостик, заглотила шкафут и плавно переползла на корму. Вскоре только трубы крейсера выдавали его присутствие в этой акватории порта.

Действия двух других самолетов были менее удачными. Второй бомбардировщик поручика Бондарева не совсем точно произвел бомбометание по «Фридриху», и только часть бомб попала на крышу одной из носовых орудийных башен, вызвав небольшой пожар внутри неё. К счастью для корабля, как раз в этой башне не было боезапаса, и пожар не нанес большого вреда кораблю. Бондарев вновь вывел свою машину на пикирование, вновь бомбил носовую часть линкора, и снова без особого результата.

Пламя широким столбом вырывалась из-под носовой брони корабля, что-то горело в районе орудийной палубы, но нужного результата летчик не достиг. Кроме этого, снаряд попал в один из моторов «Ильи Муромца», и Бондарев был вынужден срочно уводить машину в сторону моря, подальше от зениток линкора.

Отбивая атаку машины Бондарева, немцы совершенно упустили из виду аэроплан Сафронова, который, заметив удачный результат своей работы, уже, подобно соколу, кружил над акваторией порта в поисках новой добычи. На борту его биплана еще оставался неизрасходованный запас бомб, и после короткого раздумья летчик решил атаковать неуязвимый для русских бомб «Фридрих».

Самолет снова вошел в крутое пике, опять обманул немецких зенитчиков и с минимальной высоты произвел бомбометание. На этот раз Сафонов решил атаковать не орудийные башни, а топливные цистерны корабля. Попав под бомбежку, линкор уже развел пары и тихо двигался в открытое море, намереваясь покинуть порт.

Сброшенные Сафоновым бомбы вновь удачно легли на цель, десятки маленьких языков пламени буквально пробуравили тело корабля, вгрызаясь в его внутренности. От мощного взрыва тяжелый линкор так сильно качнуло, что тот потерял остойчивость, опрокинулся на левый борт и перевернулся вверх килем. Все это произошло столь стремительно, что из всей команды линкора на поверхность выплыли всего пять человек. Остальные 942 человека разделили участь своего корабля.

Линкору «Байеру» повезло гораздо больше: бомбардировщик поручика Самойлова дважды проводил бомбометание, храбро атакуя морскую громадину в стремительном пике, но судьба хранила этот корабль. Все, чего смог добиться Самойлов, это сильнейший пожар в двух машинных отделениях корабля. Флагман III эскадры имперских линкоров лишился хода и ярко пылал в течение трех с половиной часов, пока не был с трудом потушен совместными усилиями экипажа линкора и подошедших к нему на помощь команд других кораблей.

За это время внутри «Байера» выгорело почти все, что могло гореть, но боезапас остался в неприкосновенности. Когда поздно вечером многострадальный линкор был доставлен в Данциг, черная закопченная посудина мало чем напоминала германский флагман «Байер», гордость кайзера Вильгельма.