ЛЕТО – ЛЕТО и другие времена года

У Вас много эпох. В каждой из которых Вы были современником, и ни для одной не были юнцом, и ни для одной не стали и не станете стариком.

У Вас много зрителей.

Много друзей.

Врагов… Есть.

У Вас много желаний. В основном реализованных. И желания все Ваши очевидно большие.

В Вас непостижимо много силы.

Если вы смешной, забавный, обаятельный, милый, то вы очень смешной и забавный. Самый милый и обаятельный.

А если Вы страшный, это, правда, знают только те, кто с Вами работал и работает, то Вы самый страшный. Мне довелось с Вами работать. Посчастливилось. Очень страшно!

И Вы очень-очень любимы.

Поэтому Вы большой.

Великими восхищаются. Больших любят.

А Вы самый большой, по крайней мере в этом зале, человек. И если сделать групповой снимок всех, кто сейчас здесь, то этот снимок имел бы историческое и культурное значение только потому, что на нём есть Вы. А мы?.. Мы сегодня фон. Фон этой эпохи. Фон одной из Ваших эпох.

Ваш Гришковец.

20 ноября

Хочу поделиться открытием, о сути которого я долго думал и понял, что хочу на эту тему высказаться. Кому-то мои соображения покажутся очевидными, кому-то – наоборот. Но выскажусь. К тому же на тему Украины я не высказывался очень давно.

Полтора года назад моя телефонная книга лишилась многих десятков номеров, начинающихся на +38. Украинские приятели, знакомые, коллеги и даже друзья из разных городов Украины исчезали из списка тех, кому я могу позвонить и кто может позвонить мне. С кем-то из них я регулярно встречался во время ежегодных и частых гастролей, с кем-то ещё чаще, а с кем-то иногда переписывался. Но под общий гул и хор проклятий в мой адрес после текста «Неевропеец» и после того, что я написал про Одессу, почти все мои украинские визави исчезли из поля моего общения, приятельства и дружбы. Кто-то нанёс ощутимые душевные раны, кто-то сам исчез с обидой, но больше было просто проклятий и плевков, причём односторонних – в мой адрес. Осталось совсем немного, буквально с десяток людей, с кем отношения сохранились, окрепли и стали невероятно бережными друг к другу.

Но в целом со стороны Украины возникла мёртвая тишина.

И вдруг…

Где-то в середине июля я получил сначала одно сообщение, потом другое, третье… Мне стали писать из Украины, не сговариваясь между собой, из разных городов, не знакомые друг с другом люди. Кого-то мне даже пришлось спрашивать, мол, кто это, потому что, расставаясь со мной год с лишним назад, они посылали в мой адрес такие проклятия, что я удалял их из телефонной книги.

Итак, мне летом стали писать десятка два людей, и письма их были не просто мирного, а какого-то буквально благостного содержания. А написаны они были так, будто мы вчера попрощались и договорились списаться нынче, будто не было тех страшных слов, угроз, оскорблений и тяжёлых проклятий. Ещё в этих письмах, во всех, содержалось не примирение – о примирении речи не шло, какое может быть примирение, если ссоры как бы не было? Зачем извиняться, если никто никого не обижал?..

Письма содержали благостные рассказы и сообщения о том, как всё хорошо…

Из Одессы писали, как прекрасно проходит лето, какая хорошая погода, как здорово отстроили Аркадию, какие проходят прекрасные концерты и как много девушек хороших гуляет по городу. С удовольствием писали о новом губернаторе, хвалили его. Из Харькова сообщали, что закончили ремонт дома, что здорово в нём обосновались, что открылся хороший новый бар и настроение чудесное. Из Днепропетровска присылали фото с вечеринки, где было страшно весело, много шампанского и всякой роскоши. Из Киева тоже слали фото с мероприятия – презентации седьмой модели BMW. И так далее, в том же духе – из Львова, Житомира, Запорожья.

Никакого намёка в письмах на то, что, мол, посмотри, вы думали, что мы по миру пойдём и обанкротимся, а мы вон как шикарно со всем справились и зажили припеваючи. Нет! Во всех письмах было только одно: мы живём очень хорошо, у нас всё в порядке, у нас полноценная жизнь. Никакого подвоха или хвастовства в этих письмах я не увидел.

Конечно, я был рад…