Лето на Парк-авеню

– Я ничего не смыслю в женской груди, – признался Уолтер, – но со статьей готов помочь.

– Просто смешно, – сказал Джордж. – Ты не можешь взять и получить такую статью из воздуха.

– У меня в офисе полно женщин, – сказала Хелен со смешком, – женщин, которым, я уверена, приятно, когда их грудь ласкает тот, кто знает в этом толк. У меня прямо за дверью испытательный полигон, и я им воспользуюсь.

Бобби и Джордж, и даже Уолтер, в некоторой степени, вышли из кабинета Хелен сами не свои, но она была полна вдохновения.

– Элис, давай-ка выпустим обращение. Только для женской части нашего персонала. С пометкой «конфиденциально».

Хелен тараторила, как и всякий раз, когда входила в азарт, и я писала все скорописью. Вернувшись за свой стол, я стала печатать это, думая: «Я приехала в Нью-Йорк, чтобы стать фотографом, а печатаю записку про сиськи».

Кому: Моим девушкам-сотрудницам.

От кого: ХГБ

Тема: Строго конфиденциально!!!

Нам нужна ваша помощь с новой статьей о женской груди и предварительных ласках. Пожалуйста, расскажите мне, как бы вам хотелось, чтобы мужчина обращался с вашей грудью во время занятий любовью. Я бы хотела знать, что усиливает вашу страсть, а также что вам не нравится. Я вижу в этом важнейшее руководство для мужчин и возможность для нас обучить их тому, что приносит счастье нашей груди. Приняв участие, вы окажете всем женщинам огромную услугу. Просьба направлять ваши ответы Элис не позднее пяти вчера в пятницу. При желании можете писать анонимно.

Как только я закончила разносить записку про сиськи, Бриджет позвала меня вместе с другими девушками на лекцию в Барнард-колледж.

– Там сегодня выступает Бетти Фридан, – сказала она, глядя в свое карманное зеркальце и подкрашивая губы вишневой помадой.

Хелен в тот день ушла пораньше с работы, так что я приняла приглашение. По пути на лекцию девушки только и говорили, что о записке Хелен.

– Я сперва подумала, это шутка, – сказала Марго. – Она же – наш босс. Как она может рассчитывать, что мы расскажем ей о нашей половой жизни?

– А как она все повернула, будто это наш долг – участвовать в опросе, – сказала Лесли. – Словно на нас лежит ответственность просвещать мужчин ради всех женщин.

– А по-моему, это забавно, – сказала Бриджет. – То есть вы только вдумайтесь, она говорит о том, чтобы выпустить статью про сиськи. Сиськи! Еще ни один женский журнал такого не делал.

– Я приму участие, – сказала Пенни, – но имя свое указывать не стану.

Я молча озирала окрестности. Мне еще не приходилось так далеко забираться в Верхний Вест-Сайд. Кампус Барнард-колледжа был в двух шагах от Колумбийского университета. Кругом симпатичные здания из красного кирпича и известняка, тщательно ухоженные дорожки и величественные колонны.

Лекция проходила в зале Юлиуса С. Хелда, на третьем этаже, с паркетным полом, недавно натертым ароматным пчелиным воском. Просторный зал был уставлен рядами скрипучих складных стульев, а за кафедрой тянулась доска от стены до стены. Почти все места были заняты, и мы пришли как раз вовремя, чтобы отыскать пять свободных сидений подряд на галерке.

Когда нам представили Бетти Фридан, публика – в основном, молодые женщины – встала и разразилась овациями. Миссис Фридан вышла на подиум, держа руки по швам, и стала сдержанно призывать публику к тишине. Я не читала ее «Загадку женственности», и все мои знания о ней были почерпнуты из газет и со слов других женщин.

Увидев ее вживую, я удивилась. У нее был вполне миловидный, даже домашний вид, а крючковатый нос и близко посаженные глаза придавали ей сходство с совой. Одета она была скромно, но со вкусом: прямая юбка и бежевый свитер. Стрижка короткая, минимум бижутерии и, не считая помады, на ней почти (совсем?) не было косметики. Другими словами, она являла собой полную противоположность Хелен Гёрли Браун.

Бетти Фридан говорила почти час. Женщины слушали ее, подавшись вперед, а она рассказывала о том, как свободные и замужние женщины ставят себя на второе и третье места после своих ухажеров, мужей и детей.

– Все мы знаем женщин, которые бросили колледж, как только вышли замуж. Они в той же лодке, что и провинциальная домохозяйка, которая работала, чтобы ее муж окончил колледж, и уволилась, едва он получил работу.

Она говорила с большим воодушевлением о молодых женщинах, перед которыми открыты широкие возможности, а их жизнь при том проходит в будничных заботах, с ощущением подавленности и опустошенности.