Лето потерянных писем

Я встала на краю лодки, приподняла руки над головой дугой, пригнулась и бросилась в воду. Тело изогнулось в воздухе, и, нырнув, я погрузилась в холодную воду одним быстрым уверенным движением.

И океан стянул с меня трусики.

Черт.

Черт, черт, черт.

Я открыла глаза, но тут же их закрыла, потому что попала соленая вода океана. Я не умела открывать глаза под водой. Оттолкнувшись ногами, я выплыла на поверхность, кашляя и отплевывая соленую воду.

– Я низ от купальника!

– Что? – Ной, вытаращив глаза, поплыл ко мне.

– С меня трусы слетели! Они… были не очень надежными.

Богом клянусь, Ной заржал.

– Не смейся! – Я бы пихнула его, будь он рядом, но ни за какие коврижки не подплыву к нему ближе чем на три метра, несмотря на то что вода была непрозрачной. – Это ужасно!

– Ладно, ладно. – Он перевел дыхание. – Не дрейфь, сейчас их найдем.

– Вообще-то я не могу покинуть океан. Я обречена. Теперь я буду жить тут.

Ной снова расхохотался, но теперь так сильно, что ему пришлось подплыть к лодке и ухватиться за борт, чтобы не утонуть от смеха.

– Ненавижу тебя, – сказала я ему с немалой долей искренности.

– Я знаю. Мне очень жаль.

– Я не умею открывать глаза под водой.

– Хорошо. Не волнуйся. Я нырну.

– Не смотри!

Ной покосился на меня – очевидно же, что смотреть ему придется, – а потом задержал дыхание и нырнул. Я торопливо отплыла назад, насколько это было возможно.

Он вынырнул, стряхивая воду с глаз и волос.

– Извини. Ничего. Еще раз попробую.

– Ной…

Но он уже исчез.

Ной нырял три раза, но мы оба понимали, что это бессмысленно. Я скорбно вздохнула.

– Я впервые надела этот купальник.

– Правда? – усмехнулся он. – И что тебя сподвигло?

Я плеснула на него воду с расстояния почти пяти метров.

– Да пошел ты!

Ной засмеялся.

– Ладно. Но у тебя же есть шорты.

– И нижнее белье. – Как назло, я опять покраснела. Видимо, я багровею, произнося даже какую-нибудь банальность.

– Когда ты залезешь на лодку, я отвернусь, чтобы ты могла спокойно их надеть.

– Поклянись, что не будешь подглядывать, Ной Барбанел!

– Клянусь. Вот тебе крест. – Он снова рассмеялся, показывая три пальца. – Честью скаута.

С пылающим лицом я взобралась по трапу и завернулась в полотенце. Я выудила из сумки нижнее белье, которое принесла с собой на смену, и быстро натянула его вместе с шортами.

– К тому я ведь уже видел тебя голой! – выкрикнул Ной, пока я переодевалась.

– Ной! – заорала я. – Не видел ты меня голой!

– Нет… ты права. – Он почти не мог говорить из-за смеха. – Не видел.

Поразительно, насколько сегодняшний день отличался от той ночи, когда я купалась голышом и умирала при мысли, что он застукает меня голой, потому что не хотела чувствовать себя уязвимой. Тогда я бы что угодно сделала, лишь бы он меня не увидел – даже отплыла бы на другую сторону, как в шутку обещала Джейн.

А теперь…

Теперь быть одетой казалось намного труднее.

– Готово! – крикнула я ему, и в два гребка Ной оказался у лодки. Он обхватил руками лестницу и наполовину вылез из воды. Ной небрежно положил руки на перила. С его тела стекала вода, отчего он сверкал как алмаз. Он улыбнулся мне сияющими глазами, волосы у него выпрямились под тяжестью воды.

– И что теперь?

– Что ты имеешь в виду?

Ной запрыгнул в лодку.

– Я думал, мы немного поплаваем, поупражняемся… чем теперь займемся?

Мои щеки еще недостаточно красные?

– Понятия не имею.

– Нет? – Он взял полотенце и вытер волосы и тело. Господь всемилостивый. – Совсем?

Я сглотнула. Мне не нужны были упражнения, потому что после того, как взорвусь от откровенной похоти, тела моего не станет.

– Нет.

– Тогда ладно. – Он накинул полотенце на плечи и сел, скрестив ноги. – Это мое самое любимое занятие.

– Не вылезать из воды?

Ной кивнул, упершись на руки.

– Я не очень религиозен, но меня всегда это трогало за душу. Я хотел бы это сохранить. В детстве, приезжая на Нантакет, я очень сильно любил плавать, потому что здесь были только я, звезды и море. Мою свободу не ограничивают здания, и я могу оставаться совершенно один. Даже в Центральном парке ты никогда не бываешь сам по себе. Теперь все иначе – есть давление со стороны семьи, мои обязанности, и мне уже не забыть всю эту историю Нантакета и англичан, отвоевавших его у Вампаноагов, и я не могу притворяться, что все это хорошо, но природа… – Он покачал головой, словно ему не хватало слов.

– Ты кажешься более расслабленным.

Он кривовато ухмыльнулся.

– Странно, но ты тоже стала спокойнее.

Я улыбнулась ему.

– Что же тут странного? Я очень спокойная.

– Нет. – Ной покачал головой – возможно, с обидной долей уверенности. – Ты не такая. Ты гиперактивная, шумная и надоедливая. Но ты настоящая. С тобой мне нет нужды притворяться.

– Я бы не хотела, чтобы ты притворялся, – ответила я, не понимая толком, оскорбиться мне или радоваться комплименту. – Но, возможно, я бы хотела более приятного определения, чем «надоедливая».

– Да? – Ной посмотрел мне в глаза. Когда я покраснела, он улыбнулся и взглянул на небо. – Когда поедем в Бостон?

– Что?

– Чтобы послушать записи.

– Мы вместе поедем?

Ной пожал плечами.