Лето придёт во сне. Запад

Я закрыла глаза и попыталась вспомнить Москву, которую видела только однажды, когда меня и других детей из Маслят везли через город из аэропорта в приют. И запомнилась она мне, ребёнку бескрайних и безмолвных лесов, одним сплошным грохочущим и двигающимся кошмаром. Конечно, потом я не раз видела Москву на фото и по телевизору, и поняла, что это хоть и очень большой и суетливый, но по-своему красивый, даже изящный город, в котором наверняка многим совсем неплохо живётся. Но разве для нас с Бранко Москва не таила опасность?

– Как мы в Москве? Там же полно полицейских. Машину остановят и…

– Машину придётся оставить, – с явным сожалением ответил Бранко, – по Москве будем передвигаться на общественном транспорте.

– А мне-то зачем в саму Москву? – осторожно озвучила я внезапно пришедший в голову вопрос. – Может я сразу к приюту?

– А где приют? – кажется, Бранко разозлила моя твердолобость. – Сначала нужно узнать его адрес, сделать это можно в интернете, а интернет будет только в Москве, у моего знакомого! Туда и двигаем.

Я задумалась, припоминая всё, что слышала о возможностях всемирной паутины.

– Разве ты не можешь зайти в интернет с телефона?

В темноте видно не было, но по голосу Бранко чувствовалось, что он закатил глаза.

– Бэби, мой телефон, как и ноутбук, остался в Оазисе! Податься в бега и взять с собой вещь, по которой тебя запросто можно отследить – это верх идиотизма!

Я мысленно добавила ещё один пункт о внешнем мире в длинный список того, что нужно накрепко запомнить и никогда не забывать. И снова подумала, как всё-таки прав был Ральф, когда говорил об отсутствии у меня хоть какой-то социализированности. Но из упрямства всё-таки буркнула:

– А разве нельзя купить новый телефон?

Кажется, Бранко снова закатил глаза.

– На Руси для того, чтобы купить телефон и сим-карту к нему, нужны паспортные данные!

Захотелось постучаться лбом об землю. Боже, сколько же понадобится времени, чтобы мне хоть как-то начать разбираться в том, по каким правилам живёт общество?

И я хотела уже перестать задавать вопросы, дабы своей неосведомлённостью не злить Бранко ещё больше, но мысль о Москве почему-то пугала, и я не выдержала.

– А может лучше ты в Москву один поедешь? А я подожду тебя где-нибудь…

На этот раз Бранко не счёл нужным даже пытаться скрыть раздражения.

– Дорогуша, ты знаешь, что такое Москва? Это огромный город и не менее огромный пригород! Где ты там меня подождёшь? В каких-нибудь кустах у дороги? А потом мне хрен знает сколько пилить обратно до этих кустов? Ночевать тоже в кустах? Учти, остановиться в гостинице мы не сможем, потому что и там нужен паспорт! Так что любые лишние телодвижения и промедления нам совсем не к чему. Важно как можно быстрее добраться до моего… знакомого, а уж у него мы какое-то время будем в безопасности. Он разрешит пожить у себя несколько дней.

– Мне нельзя жить! – быстро возразила я. – Мне надо к приюту.

– Да хоть переночуешь нормально, неугомонная!

Я чувствовала, что Бранко чего-то недоговаривает, где-то юлит. Ему почему-то очень не хотелось даже на время оставлять меня одну.

– Всё-таки не понимаю, почему ты не можешь поехать в Москву без меня, – я снова попробовала закинуть удочку. – Всё равно же оставишь машину где-то за городом, а потом вернёшься за ней? Я бы могла…

– Нет! – рявкнул Бранко и, кажется, даже стукнул кулаками по земле.

Я демонстративно надулась.

– Ты не думаешь о том, что в городе на меня все будут пялиться? Может, я стесняюсь в таком виде? Сам нарисовал мне это уродство на лице…

Но хитрость не прокатила. Бранко только махнул рукой.

– Рассказывай! Застесняешься ты, как же. Я бы ещё поверил, что ты опасаешься излишнего внимания, но что комплексуешь из-за родимого пятна – смешно. Только не ты.

Его слова мне неожиданно польстили. Выходит, не выгляжу я дурочкой, а? Не произвожу впечатления содержанки-пустышки, зацикленной на своих внешних данных? Уже неплохо.

Эту ночь я тоже спала хорошо. И снился мне совершенно сумасшедший сон-калейдоскоп, в котором с дикой скоростью крутились, перемешивались и составляли самые безумные узоры разноцветные осколки моей жизни. Но больше всего запомнился почему-то Ральф. Точнее, его глаза, то тёпло-карие, цвета крепкой заварки, то холодно-чёрные. Среди других осколков-эпизодов они встречались чаще всего, и проснулась я с мыслями о нём. Даже по уже забытой привычке лениво перекатилась влево, ожидая, что сейчас прижмусь боком к твёрдому мужскому телу… но вместо этого почувствовала лишь зябкий утренний воздух в прорези спального мешка. Проснулась окончательно. Села, растерянно моргая.

Бранко ещё спал, восход едва золотился на востоке, а над речушкой стоял туман. Я попыталась снова уснуть, но вместо этого начала вспоминать Ральфа, точнее, то, как уютно и спокойно было просыпаться рядом с ним. Как он, не открывая глаз, одной рукой сгребал меня в охапку, подтягивал к себе и тепло дышал в затылок, пока остатки сна окончательно не покидали нас обоих. А от запоздалого понимания того, что этого больше никогда не будет, мне стало тоскливо и одиноко.