Лето придёт во сне. Запад

Это были первые его слова после нашего прощания с Игой, и Яринка, услышав голос любимого, заметно оживилась, завертела головой, как проснувшаяся птичка.

– А где проводники?

Проводников не было, двери вагонов оставались закрытыми, зато мы увидели толпу людей с чемоданами, собравшуюся впереди, у локомотива. И, пожав плечами, направились туда.

Как оказалось, билеты проверял сам начальник поезда, а контролировали это дело двое полицейских, стоявших за его спиной. Увидев их, шагавшие впереди Дэн и Ян невольно сбились с шага, но Белёсый прошипел уголком рта:

– Не останавливайтесь, кретины, ведите себя как ни в чём не бывало! Бабка сказала, если билеты в порядке, документы никто проверять не будет.

Так и вышло. Полицейские равнодушно скользнули по нам глазами, чуть задержав их только на красавице Яринке, которая, впрочем, в сером свободном платье, с наброшенной поверх него курткой и собранными в унылый пучок волосами выглядела и вполовину не так сногсшибательно, как обычно. А начальник поезда, буркнув:

– Пятый вагон, – уже тянул руку за билетами следующих в очереди пассажиров.

Отсчёт вагонов начинался с хвоста состава, и, чтобы попасть в пятый, пришлось пройти сквозь три четверти поезда, где мы сполна насмотрелись на своих попутчиков. В основном это были хмурого вида мужчины, все как на подбор рослые и плечистые, но одетые неряшливо и однообразно, из чего я сделала вывод, что вижу перед собой тех самых рабочих, вынужденных трудиться на безлюдном и разрушенном войной Дальнем Востоке. Гораздо реже попадались женщины, тихие, как тени, с серыми, словно присыпанными пылью лицами. Детей я не увидела.

Пятый вагон оказался не купейным, как тот, в котором мы добрались до Красноярска (и комфорта которого, как оказалось, не оценили по достоинству) а плацкартным. С жёсткими дерматиновыми полками, узким проходом между ними и тяжёлым спёртым воздухом.

– Мля! – в сердцах сказал Белёсый, стряхивая с плеч рюкзак. – Это же довоенная развалюха! Я и не думал, что они ещё бегают!

Коренастый мужичок, сидевший наискосок от наших мест, хихикнул и добродушно отозвался:

– Ещё как бегают, брат, не угонишься! В первый раз едете?

Мы незаметно переглянулись. По поводу общения с аборигенами у нас не было никаких инструкций и никакой «легенды». Но Белёсый не растерялся.

– В первый, будь он неладен! Надеюсь, что и в последний.

– Работа?

– Внезапная командировка. Даже баб вот пришлось с собой взять, оставить не с кем. Я дочь прихватил, племяш – жену, – эти слова Белёсый сопроводил небрежным кивком в сторону меня и Яринки, после чего любопытный взгляд мужичка переместился на нас.

– Молодые больно бабы-то, – с сочувствием заметил он, – Тяжело им будет в Чите. Вы ведь до Читы?

– Хуже! – с наигранной досадой откликнулся Белёсый, между делом выхватывая у меня рюкзак и забрасывая на багажную полку, как, наверное, по его мнению, должен был поступить каждый заботливый отец. – В Благовещенск.

Глаза мужичка почти театрально округлились.

– В Благове-е-е-ещенск… – недоверчиво протянул он. – Да что там делать, в Благовещенске-то? Там же только ссыльные работают да вертухаи, а…

Мужичок оборвал себя на полуслове и посмотрел на нас совсем иначе – настороженно и отчуждённо. Крякнул, неловко поднялся, чуть не ударившись головой о верхнюю полку и, буркнув:

– Ну, в общем, приятного пути, – заспешил прочь по проходу.

– Чего это он? – спросил Дэн, растерянно глядя ему вслед, а Бранко добавил:

– Как будто испугался…

– Конечно, испугался, – самодовольно заверил Белёсый. – Принял нас за вояк командировочных, больше не за кого. А вояки в тех краях сейчас единственная власть.

– А про каких ссыльных он говорил? – спросила я, прикидывая, как бы вернуть себе заброшенный под потолок рюкзак.

– А про таких, доча, – Белёсый протиснулся к окну, развалился там, как барин, – Которых в шахты спускают. Пока вы ушами хлопали да в номерах отсыпались, я с бабкой говорил. Про то, что нас может ждать в Благовещенске, узнавал.

Все остальные тоже начали рассаживаться, не сводя с Белёсого вопросительных взглядов.

– И узнал, – бывший охранник излучал самодовольство, как обожравшийся сметаны кот. – Что этот город до сих пор не стал частью нейтральных земель только потому, что поблизости ещё есть действующие золотоносные шахты, а их, понятно, никто не бросит. Вот вам и всё нынешнее население Благовещенска: ссыльные да вертухаи, они же погранцы и полиция, в одном лице.

– Что-то я такое слышал в колонии, – задумчиво обронил Дэн. – Про добычу золота в Сибири, куда если уж кого сослали, то с концами. Весёлое место нас ждёт.

Словно подтверждая его слова, впереди хрипло вскрикнул тепловоз, а в следующую секунду состав дёрнулся, заставив нас вздрогнуть, и тяжело тронулся в путь.

Глава 12

Минус один