Лето придёт во сне. Запад

Снаружи нас встретила не ночная темнота, как я ожидала, а бледный туманный сумрак. Не то уже зачиналась заря, не то окутавший улицы туман странным образом рассеивал льющийся с неба лунный свет. Самой луны видно не было, но я почему-то не сомневалась, что, пока мы спали, тучи разошлись, и теперь ночное светило глядит на мёртвый город. Я даже запрокинула голову, пытаясь высмотреть луну, но мы уже мчались через дорогу, оставляя бывший торговый центр позади, телегу сильно трясло: пришлось приложить немало усилий, чтобы удержаться на ней, и стало не до луны.

– Во двор! – крикнул дед Венедикт, но ребята уже сами, интуитивно почувствовав наиболее безопасное место, под уздцы увлекали Вихрю к двум кирпичным четырёхэтажным домам, за которыми сквозь туман виднелась тёмная спасительная масса деревьев.

– Тпрууу! – скомандовал наш проводник не то лошадке, не то бегущему впереди неё Яну, едва лишь стена ближайшей четырёхэтажки оказалась между нами и дорогой. – Всё, приехали, шантрапа, разбирай вещи!

Мы с Яринкой принялись резво хватать с телеги сваленные грудой рюкзаки и подавать их парням, а дед Венедикт, выхватив откуда-то устрашающего вида нож, шагнул к своей лошадке. Полоснул лезвием по сбруе – с одной стороны, с другой – и оглобли упали в грязь.

– Ну, давай, – выдохнул старик, стаскивая с Вихри недоуздок, окончательно освобождая её от упряжи. – Беги, милая! Беги куда хочешь!

Но смирная лошадка никуда не побежала. Она недоумённо смотрела на хозяина – и даже, как мне показалось, с укоризной покачала головой, отчего густая чёлка упала ей на глаза.

– Эх! – горестно воскликнул дед Венедикт и, подняв с земли остатки упряжи, с силой ударил ими Вихрю по крупу.

Бедняга взвилась, коротко заржала и, разбрызгивая грязь из-под копыт, тяжёлым галопом устремилась прочь.

– Прости, милая! – крикнул ей вслед дед Венедикт и с болью повторил. – Эх!

– Она не пропадёт, – неуклюже попыталась утешить его Дульсинея Тарасовна. – Чего нельзя сказать о нас, если не поторопимся.

Старик отёр рукавом глаза и кивнул:

– Да. Уходим.

Перед тем как двинуться вглубь дворовых зарослей вслед за остальными, я замешкалась на время, чтобы выхватить из висящей на плече сумки заранее взведённый арбалет и колчан со стрелами. Арбалет я оставила в руке, а колчан закинула за спину, к уже висящему там рюкзаку. Опустевшая сумка стала не нужна, и я бросила её рядом с такой же не нужной нам более безлошадной телегой. Но не успела догнать остальных, как Дэн вдруг кинулся назад и поднял сумку с видом человека, едва избежавшего смертельной опасности. А в ответ на мой полный изумления взгляд сказал, пожав плечами:

– Не надо разбрасываться вещами: мы больше не в городе.

– Дайка! – раздался окрик Яринки, и я увидела, что остальные остановились, ожидая нас. А сзади, за тёмной громадой торгового центра, снова раздался и начал нарастать, набирая силу, гул винта.

– Врёшь, не возьмёшь! – пропыхтел на бегу дед Венедикт. Впрочем, на бегу – это громко сказано. И он, и Дульсинея Тарасовна бежать не могли: они шли быстрым шагом, который, тем не менее, судя по хриплому дыханию и покрасневшим лицам, давался старикам нелегко. – Давайте-ка, ребятки, где тут есть открытый подъезд?

Открытый подъезд оказался рядом, и не один. Окружающие дома зияли распахнутыми дверями и, словно наскучавшись по людям, теперь наперебой приглашали нас к себе. Но выбирать времени не было, и мы гуськом скользнули в ближайший дверной проём. Там оказалось очень тесно – особенно после просторов торгового центра. Бежавший первым Белёсый сразу споткнулся о ступеньки лестницы и растянулся на них, забористо матерясь. Остальные прижались к стенам и затаили дыхание.

Рокот приближался. Судя по звуку, вертолёт летел совсем низко, почти скользя брюхом по крышам и верхушкам деревьев. Оно и неудивительно: разглядеть что-нибудь в таком тумане можно было лишь с очень близкого расстояния. Что-нибудь, но не нас, надёжно укрытых бетонными перекрытиями старого панельного дома, соскучившегося по людям. Снаружи поднялся ветер, клочья тумана испуганно заметались в потревоженном ночном воздухе, а сам воздух вдруг осветился ярким белым светом – это вертолёт мазнул по двору широким лучом носового прожектора. Мазнул и полетел дальше над пустыми кварталами.

– Он теперь так и будет кружить, – сказал дед Венедикт, едва только рёв удалился настолько, чтобы у нас появилась возможность разговаривать. – Знает, что мы где-то здесь.

– Откуда? – Дэн одной рукой нервно стискивал мою ладонь, другой держал подобранную сумку из-под арбалета. – Как он может это знать? Кто это вообще? Военные? Полиция?

– Чёрт их разберёт, – дед Венедикт оттолкнулся от стены, к которой до этого устало прислонялся. – Но нужно спешить, пока не рассвело. Будем перебираться от подъезда к подъезду, авось успеем.

– Перебираться куда? – спросила Яринка, но наш ведущий уже ринулся вон, и нам пришлось поспешить за ним.