Лето прошло

Отвратительный, дерущий горло кофе. Безобразие! Где он только не заходил в «Старбакс». И в Штатах, конечно, и в Германии. И всегда был доволен. А тут, видать, отечественное ноу-хау по экономии на качестве. Сделал еще пару глотков, отставил огромную кружку. Лариса бы его поняла.

Рядом на диване сидела молодая парочка с открытым ноутбуком. Их не волновал плохой кофе. Время от времени они целовались.

Проклятье! За двенадцать лет он ей ни разу не изменил! Да, встречаются и такие удивительные экземпляры. И что в награду? Скандалы, скандалы, скандалы. Показалось, что все оттого, что она сидит дома, но вот – год назад пошла работать. Он же ее и устроил по знакомству – в кинокомпанию. После долгого перерыва – непростая задача. Стало только хуже. Она – рядовой менеджер, рабочий день нормированный, а у него – никаких правил, может прийти домой и в двенадцать, и под утро. И далеко не всегда трезвым. Он – не может – не пить! Сколько можно втолковывать? Это его работа! Ему нужно завоевывать клиентов. Внушать им доверие. У них пьют все, даже женщины.

Хорошо. Он найдет себе место попроще. Она согласится отказаться от Жака Дессанжа? От пятизвездочных гостиниц? Ах вот как, она готова? Позвольте не поверить! Потому что несовместимо – сегодня восхвалять мужей, работающих от и до, а завтра заговаривать о новой машине.

И он – ходит – на стриптиз! Не потому, что ему нравится, а потому, что на стриптиз ходят его клиенты. И помада на воротнике не означает, что он спал с официанткой, которая садилась к нему на колени. Это правда, правда, правда!

Его терпение не безгранично. Сколько можно слушать вопли о разводе? Хочешь разводиться? Давай!

Парень с девушкой за соседним столиком закрыли ноутбук и удалились в обнимку. Девушка симпатичная, но бирюзовое платье-рубашка, перехваченное широким черным поясом, слишком короткое и яркое. Лариса бы тоже это сразу отметила.

Она внушает ему чувство вины за то, в чем он не виноват. Надо разводиться.

Но вот что: когда она вопит, и бьет тарелки, и становится отвратительной, он точно знает, что иного выхода нет. А на следующее утро начинает казаться, что и она права. Что ее правда справедлива, как, впрочем, и его правда, и что оба они – часть какого-то тошнотворного целого, и поэтому оба не виноваты.

Она ведь старается. Ходила к психотерапевту. Недолгий результат – напряженная улыбчивость и неестественный интерес к мужней работе.

Скандалы обессиливают его, лишают веры в правильность мира, в котором обязательно надо быть успешным и потому счастливым.

Самое плохое – у них ничего не получается уже три месяца. Ей хочется – он слишком устал, хочется ему – она мстит за очередную мнимую провинность.

Мобильный. «Ну где ты, в конце концов? Мы ждем, ждем». Заторопился расплатиться, вскочил. Виноват! Заставил ждать.

На эскалаторе опомнился. Ну нет, он больше не даст над собой издеваться. Еще в одиночестве – нападал, холодно парировал.

Около рамы металлоискателя стояли Лариса и Ксюша. Лариса! Он не видел выражения ее лица, он видел, что она прекрасна. На ней были светло-бежевое платье с черной вышивкой на кокетке, бежевые лодочки с лакированными черными носами и черная диоровская сумка. Идеально, дорого! Здесь она была лучше всех. Все на нее смотрели с завистью и восхищением. И он был ей под стать. И Ксюша в джинсах со стразами и розовой футболке. Они втроем – лучшие.

Подошел, чмокнул Ларису в щеку, обнял Ксюшу. Тут только понял, что принят благосклонно, что не надо воевать. Отлегло. Купили попкорн, стали в конец маленькой очереди в кинозал.

Перед ними рыжеволосая плотная тетка в тигровой рыночной футболке воевала с сыном-подростком. «Ты можешь хоть сейчас снять свои дурацкие наушники? И не забудь выключить мобильный!» В зале девушка раздавала темные очки и салфетки. Тигровая тетка зашипела: «Ты что, не слышишь? Сними наушники немедленно!» Схватила сына за руку. Тот вырвался, пошел вперед с независимым видом. Павлу вдруг понравилось, как он шел, демонстративно засунув руки в карманы спадающих брюк. И еще то, что он все же не убежал, остался с матерью, даже остановился на лестнице, поджидая. Тетка замешкалась, взяла две пары очков и потопала наверх. Антон поймал взгляд Ларисы, вместе с ней усмехнулся заговорщицки: как можно быть такой уродливой, безвкусно одетой, грубой?

Подъем к верхним рядам – проход по красной ковровой дорожке. Великолепная Лариса за ним – торжествующе невозмутимая, не удостаивающая вниманием тех, кто обречен вечно стоять за ограждениями и глазеть. Победа слишком легка. Бывает по-другому. Там, где много равных и высших, в залах с люстрами и мертвенно вежливыми официантами, она нервничает, пьянеет от одного бокала, кокетничает с мужчинами, лихорадочно расцветает от их восхищения и, беря его под руку, улыбаясь ему, улетает, исчезает из его жизни. Как будто главное для нее – победить его.

Но сейчас, в этом полутемном зале, они вместе.

Не должна ли девочка в возрасте Ксюши дерзить, упрямиться и отказываться носить то, что покупает мама?