Лето в маленькой пекарне

У Полли путались мысли, но одно она знала точно: если они не поедут на поиски, она устроит им настоящий ад.

– Да, уверена, – отрезала она.

Арчи кивнул и отвернулся.

– Пошли, ребята, – сказал он усталым мужчинам, стоявшим за его спиной. – Возвращаемся.

Никто не возразил ни слова, никто не пожаловался. Кендалл, Джейден, Стэн и остальные молча последовали за капитаном и тут же исчезли в бурлящей тьме.

А Полли вывернуло прямо на стенку набережной.

Еще одна фигура присоединилась к группе, размахивая руками и куда-то показывая. Полли устало повернулась в ту сторону. О боже, это был Малкольм. Какого черта ему надо?

Она не слышала, что он говорил, – слишком шумел ветер в ушах, да и вообще ей казалось, что буря теперь никогда не утихнет, – но, к ее изумлению, горожане пошли за Малкольмом, даже Патрик, до той минуты хлопотавший над безжизненными телами мужчины и мальчика. Чьи-то руки подхватили с обеих сторон Полли и потащили следом за остальными, но она почти не осознавала этого.

– Я должна вернуться, – бормотала она, – я должна туда вернуться. Я должна зажечь фонарь. Зажечь маяк…

Она опустила голову и с удивлением обнаружила, что ее пальцы сжимают фонарь. Он уже не работал – то ли разбился, то ли батареи сели, – однако был при ней.

– Все в порядке, – зазвучал утешающий голос Мюриэл. – Женщины уже зажгли штормовые фонари на набережной. Не беспокойся. Не надо так волноваться. Тем более шторм стихает.

И действительно, хотя ветер все еще дул с яростной силой и продолжал лить дождь, молнии сверкали уже в отдалении, гром грохотал реже и реже, стихия словно отступала перед людьми, собравшимися на берегу.

В «Маленькой пекарне на Бич-стрит» горели свечи и все фонари, какие только нашлись. И еще здесь было невероятно тепло. Малкольм открыл заброшенную кухню и затопил печи. Полли лишь теперь осознала, насколько она промерзла.

Кто-то приготовил чай, и Полли решила, что вкуснее чая она никогда не пробовала. Рассеянно наблюдая за хлопотами, она с кружкой в руках сидела в кресле, которое кто-то принес для нее. Никто с ней не заговаривал; проходя мимо, люди лишь ласково поглаживали ее по голове или плечу, им хотелось убедиться, что с этой отважной женщиной все в порядке. И Полли это радовало. Все ждало впереди – и разговоры, и расспросы полиции, и встречные обвинения, и объяснения… Нужно будет успокоить мать, и, о боже мой, Хакла… А пока что, согревая пальцы о теплую кружку, Полли с беспокойством наблюдала за спасенными, пытаясь отыскать в них признаки жизни.

Никто не знал, как долго они пробыли в воде; когда спросили Полли, выяснилось, что с того момента, как она заметила терпящих бедствие с маяка, до их спасения прошло не более сорока минут, может быть, всего-то полчаса. Она сама изумилась: разве они с Селиной не провели в море много часов? Похоже, нет.

С другой стороны, находиться в холодной воде, тем более в штормовом море, длительное время очень опасно, в особенности ребенку. Патрик выглядел встревоженным. Его лоб усеяли бисеринки пота то ли оттого, что ему стало жарко, то ли оттого, что он нервничал.

Мальчик вдруг кашлянул и чуть повернул голову, а потом его вырвало, и он изверг на пол целую лужу морской воды.

Одна из женщин поспешила встать между мальчиком и его отцом, все еще остававшимся без сознания, чтобы малыш его не видел.

Патрик присел у головы мальчика.

– Привет, – сказал он. – Как тебя зовут?

– Джозефус! – внезапно вспомнила Полли. – Его зовут Джозефус!

– Джозефус? – недоверчиво переспросил кто-то.

– Да, – подтвердила Полли. – Я потому и запомнила.

– Джозефус? – мягко окликнул малыша Патрик.

Мальчик вяло приоткрыл глаза. Он явно не мог сфокусировать взгляд.

– Привет, – сказал Патрик.

Мальчик моргнул.

– Холодно, – пробормотал он.

– Я знаю, – кивнул Патрик. – Поэтому мы стараемся тебя согреть.

– А где мама?

– Ну… – протянул Патрик. – Давай пока просто отогреем тебя.

– Хочу к маме.

– Тсс! – прошептал Патрик, не зная, что ответить. – Мы ищем твою мамочку.

Мальчик попытался сесть, но его снова вырвало.

– Это потому, что я плохо себя вел? – спросил он. – Папочка говорил, нельзя подходить к краю лодки. Это потому, что я подошел к самому краю?

– Ничего подобного, – возразил Патрик. – Вовсе нет. Иди-ка сюда…

Он поднял малыша и перенес ближе к печи. Ребенок выпростал из-под одеяла руки и ноги – от холода они все еще были синюшного оттенка.

– Ой, – пискнул Джозефус, когда кровь снова начала циркулировать, добираясь до нервных окончаний, возвращая их к жизни. – Ой, больно…

– Потерпи, мы сейчас дадим тебе попить что-нибудь вкусненькое, – пообещал Патрик.

– Фанту? – оживился Джозефус.

– Нет, – благодушно ответил Патрик. – Не фанту.

Мюриэл принесла чай с большим количеством молока и подала Патрику.

Тут послышался стон. Мужчина тоже зашевелился.

– ПАПОЧКА! – вскрикнул мальчик, увидев его. Он попробовал встать, но ноги его не держали. – ПАПА!

Патрик поспешил перенести мальчика к отцу. Мужчина поворачивал голову из стороны в сторону.

– Папочка, проснись! – просил малыш, пытаясь пальчиками открыть ему глаза.

– Нет, милый, не надо так делать, – сказал Патрик, наклоняясь вперед.