Лето в Провансе

Келли и Одиль достают из холодильника блюда с едой.

– Надо набросать на порог еще полотенец! – кричит Сеана у нее за спиной.

Тейлор подключает насос.

– Келли, тащи что-нибудь побольше, лучше вон то покрывало с дивана, – просит он. – Я не могу стоять в воде, качать можно только с сухой стороны. Ты должна остановить воду.

– Я сейчас!

Появляется Бастьен с большим гаечным ключом.

– Где течет, под раковиной? – спрашивает он у Марго. Та кивает. Он ложится на спину, не боясь тугих струй воды. Текут секунды, ничего не происходит. Он бранится.

– Нашел! Сейчас закручу! – звучит наконец радостный крик.

Ди-Ди облегченно переводит дух: по крайней мере, море перестанет расти.

Мы еще сорок минут орудуем швабрами, а Тейлор насосом, прежде чем вода с пола была убрана. Придется долго ждать, прежде чем он окончательно высохнет.

Бастьен распахивает окна, мы отходим к стенам и оцениваем ситуацию.

– Все необходимое для обеда уже на столе. Ферн, попросите всех дать нам лишние полчаса. В гостиной полный порядок, не считая сырости на пороге. Ди-Ди, вынеси мокрые тряпки в сад, спасибо.

– Дружная работа! – радуется Марго. – Вот только юбка намокла и ноги замерзли! – смеется она.

Келли идет в кладовую за полотенцами для Марго. По дороге обратно в тренажерный зал я пишу Нико сообщение о том, что обед будет немного позже. Хлюпая мокрыми кроссовками, я толкаю дверь.

– Извините, еще полчаса – и можно будет обедать. Мне надо бежать переобуваться, увидимся позже.

Я бы рада сказать, что жалею, что не дождалась конца упражнения, но, по правде говоря, оно мне не слишком понравилось. По какой-то непонятной мне самой причине я не захотела читать у всех на глазах написанное на моем листке. Меня спас прорыв трубы. У меня удачный день, не иначе.

* * *

– Ферн, у меня кое-что для вас есть, – говорит Пирс, снимая с плеча и расстегивая рюкзак.

Я останавливаюсь и оглядываюсь. Мы только что проводили автобус. Из-за утренней суматохи запоздавший обед затянулся надолго, превратившись в приятную общую беседу.

– Держите ваш листок, – говорит Пирс. – Я подумал, вас заинтересуют комментарии. Я заметил, что вы смущены, извините, что поставил вас в неудобное положение. Я надеялся на положительный опыт, но у всех разная реакция. Взгляните, когда будет время. Это очень мощное послание, за годы я на многое насмотрелся и могу вас заверить, что это нечто необычное. Так или иначе, спасибо вам, Ферн. Вы очень помогли мне на этой неделе, как, впрочем, и всегда.

Он уходит от меня по двору. Я смотрю на сложенный листок, не испытывая сильного желания его разворачивать. Некоторые любят узнавать чужое мнение о себе, но я к таким не отношусь. Знаю, я несовершенна. Слишком много волнуюсь. Никогда не стану другой, уж такая уродилась.

Стоит мне войти в мастерскую, у меня за спиной вырастает Нико. Напряжение между нами еще не прошло, и мне это совершенно не нравится.

– Захотелось к вам присоединиться. Или вы хотите побыть в одиночестве? У вас огорченный вид.

Я мотаю головой:

– Не огорченный, а неуверенный.

– В чем причина? В этом? – Он указывает на сложенный листок у меня в руке.

– Это с утреннего занятия Пирса. Всем нам было предложено охарактеризовать друг друга в двух словах, потом все добавили свои мысли. Для меня это было напряженно и некомфортно.

– Вы еще не прочли?

– Нет.

Он уходит в угол мастерской, стягивает через голову клетчатую рубашку и надевает рабочую майку. Я не отвожу взгляда, но он этого не замечает. Физически он сильный мужчина, сегодня утром я видела его выходящим из тренажерного зала. Такую хорошую физическую форму приходится тщательно поддерживать. К тому же он очень дисциплинированный человек. Такие способны сделать перед завтраком сто приседаний. Режим возмещает ему нечто, отсутствующее в жизни, это помогает ему сохранять уверенность в себе. По-моему, это довольно грустно.

Он смотрит на меня, я отвожу взгляд.

– Можно прочесть?

Он проверяет Пирса? Надеюсь, он не считает, что у меня к нему критическое отношение.

– Если хотите… Просто это не мое, вот и все.

Я кладу листок на полку позади себя, к книгам Нико о живописи, и натягиваю через голову рабочую рубашку. Нико тут же подходит и берет листок.

Я слежу за выражением его лица.

– Вылитая вы! Не считая двух слов в середине. Их, полагаю, написали вы сами?

Я киваю.

– Вы должны это увидеть, Ферн.

Он протягивает мне листок, я его не беру, тогда он аккуратно кладет его на пол.

– Вы даете мне хорошие советы. Мой совет вам – прочесть и принять к сведению.

Сказав это, он скрывается в чулане.

Листок весь в облачках, их больше, чем было людей на занятии: большинство написало больше, чем одно слово. Между облачками тоже множество коротких посланий мелким почерком.