Лев Спарты

– Значит, мы должны задержать их на день, – произнес Леонид. Он всмотрелся в пейзаж между скалами. Яркие пятна разбросанных по равнине бесчисленных шатров и палаток представляли собой весьма красочную картину. Но шатер, который возвышался на холме у моря, превосходил своим великолепием все остальные. Леонид улыбнулся. – Не царская ли это палатка – вон там, у самого моря?

– Она, – согласился гоплит.

– Он забыл об осторожности, – пробормотал Леонид, – расположившись так близко к берегу.

Понаблюдав еще немного, Леонид пошел обратно к стене, показав Пентею, чтобы тот занял место рядом с ним.

– Пентей, я хочу, чтобы ты отобрал тридцать хороших парней. Тридцать прекрасных пловцов, натренированных драться ночью.

Пентей тревожно посмотрел на царя. Он достаточно давно знал его, чтобы понять в каком направлении сейчас работала мысль этого человека.

Он осторожно произнес:

– Когда Агафон вернется, возможно он…

– Нет. Агафон примет командование здесь, пока я не вернусь.

– Господин, если вас убьют…

– Если меня убьют, то Греция наверняка объединится и будет драться еще ожесточеннее. Но, потеряв Ксеркса, эта орда превратится в испуганную толпу.

Он показал на большой камень, поднимающийся на берегу подобно пальцу.

– Воины должны собраться у этого камня сразу же после заката солнца.

Долгое время он не мог оторвать взгляд от воды. Если бы в его силах было погасить яркость дня и опустить темноту ночи, он бы сделал это немедленно.

Ксеркс сидел возле своего красочного шатра на мраморном троне и с нетерпением всматривался на тянущиеся вдоль побережья горы.

– И ни одного прохода через эти горы?

– Только через Фермопилы, мой господин, – сказал Демарат.

– Так почему же греки не выходят оттуда? – ему хотелось увидеть, как они становятся в боевые порядки перед ним; хотелось увидеть, как они содрогнутся под ударами его армии, попятятся, будут уничтожены и изрублены в куски. – Я устал ждать.

Справа почтительно приблизился Гидарн.

– Мой господин, наши шпионы проплыли около Фермопил. Они видели костры лагеря на берегу, основные же силы греков расположились далеко за проходом.

– А сам проход?

– По-прежнему охраняется кучкой спартанцев, – ответил Гидарн. – Их илоты отстраивают стену, а все воины расчесывают волосы и занимаются гимнастикой.

Ксеркс рассмеялся.

– Какие глупцы!

Демарат покачал головой.

– Мой господин, это плохое предзнаменование. Спартанцы верят, что мужчины должны встречать смерть с расчесанными волосами.

Ксеркс раздраженно заерзал на троне, его руки вцепились в мраморные подлокотники. – Почему ты хочешь быть царем такого глупого народа, Демарат?

Демарат заколебался. Затем, под взглядом темных подозрительных глаз персидского царя, он гордо расправил плечи и произнес:

– Не может быть лучших друзей, чем эти люди, мой господин. И худших врагов. Вот почему я посоветовал тебе послать к ним своих эмиссаров, чтобы выяснить, что может быть достигнуто прежде, чем мы сойдемся в бою.

Ксеркс перестал его слушать. Его внимание переключилось на группу солдат, которые волокли к нему огромного мускулистого человека.

Только набедренная повязка прикрывала его мокрое тело.

Солдаты вытолкнули его вперед и поставили на колени перед царем.

– Греческий пленник? – спросил Ксеркс.

– Нет, – возразил мужчина. – Я приплыл сюда по собственной воле. Я из Фив – Леонид взял меня в свою армию насильно, когда проходил мимо.

– Леонид? – сама мысль о том, что один из спартанских царей выйдет к нему навстречу, не пришла к Ксерксу в голову.

– Он занял проход, – сказал человек, – с тремя сотнями воинов.

Ксеркс посмотрел вопросительно на Демарата, чтобы выяснить, какой вывод сделает спартанец из поведения своего земляка.

– С определенной точки зрения – это хорошая новость, господин, – произнес Демарат. – Если Леонида нет в Спарте, то нашим эмиссарам будет легче выполнить их миссию.

– Эмиссары? – быстро сказал стоящий на коленях. – Ваши люди мертвы. Их бросили в омут. Вот почему я испугался и убежал от них. Мы, граждане Фив, не хотим быть в этом замешанными – я клянусь в этом. Во всем этом виноват афинянин Фемистокл.

Ксеркс захлебнулся от ярости. Он махнул рукой, солдаты вздернули дезертира на ноги и оттащили прочь.

Гидарн мрачно взглянул на Демарата.

– Хватит, – выдохнул Ксеркс. – Греки переполнили чашу моего терпения! С этого мгновения им не будет никакой пощады. Они не нужны мне как рабы. Мы не будем брать пленных. Я хочу видеть их только мертвыми… всех мертвыми… мертвыми.

Он столкнул свое тело с трона и сошел вниз, оказавшись на одном уровне с остальными. Все отпрянули от него. Демарат съежился, ожидая, что царь сейчас причислит его к остальным грекам и прикажет оттащить прочь. Но Ксеркс не видел его. Он прошел к своему шатру, два стража спешно приподняли украшенные драгоценными камнями полы у входа.

Никто не решился последовать за ним. Только Артемизия, подобно гибкому животному, скользнула мимо отупевшей группы испуганных мужчин и зашла в шатер вслед за царем.