«Лев Толстой очень любил детей...»

Наталья Доброхотова-Майкова уходит в тень Пятницкого добровольно: для крайне интеллигентного и невероятно скромного человека это в порядке вещей. Однако ее вклад в «Веселых ребят» ничуть не меньше. Например, при попытке выяснить, откуда что бралось в тексте, оказывается, что, скажем, Рабиндранат Тагор там возник, потому что бабушка Натальи Александровны — Валентина Герн — в юности увлекалась теософией, и внучки зачитывались томиками гимнов Тагора из ее библиотеки. Поэт Майков был введен в историю про чай без сахара, потому что он — «почти однофамилец», а Чернышевский — потому, что она очень любила роман «Что делать?».

Легендарная фраза «Лев Толстой очень любил детей» тоже придумана ею — «потому что в нашем доме тогда было много детей». (Кстати, тонкое, изящное чувство юмора передалось и вышеупомянутым детям. Достаточно сказать, что в переводе ее дочери Екатерины Михайловны Доброхотовой-Майковой российским читателям знаком Вудхаус).

Подчеркнем, что Пятницкий и Доброхотова-Майкова явились катализаторами друг для друга. В одиночку знаменитых произведений Наталья Александровна тоже не создала. Впрочем, она, безусловно, состоялась как иллюстратор. Много лет проработала в журнале «Пионер» (который все-таки не прекратился после драмы, упомянутой в истории создания «Веселых ребят»), иллюстрировала книги, в основном — детские энциклопедии, работала в издательствах «Детская литература», «Молодая гвардия», «Аванта+» и т. д. Биография вроде бы без примечательных вех, однако мне здесь невозможно говорить об этой женщине, человеке высочайшей культуры, об ее интеллекте, тонком изысканном юморе, без употребления превосходных степеней. Встреча с Натальей Александровной, совместная работа с ней над этой книгой стала для меня важным событием.

Отдельно нужно сказать об эрудиции художницы. Комментарии к «Веселым ребятам», как может убедиться читатель, оказались практически самостоятельным произведением, заслуживающим отдельного внимания — почти за каждой строчкой скрывались шлейфы аллюзий и перекличек. Какая доля этих подтекстов, культурных слоев придумана Пятницким, а какая ею — Доброхотова-Майкова признаваться не спешит. Говорит, что не помнит точно, но есть сильное подозрение, что она, по своему обыкновению, скромничает.

* * *

Обозначить тот интеллектуальный срез русской культуры, к которому принадлежат автор «Веселых ребят» Наталья Доброхотова-Майкова, ее дочь — переводчик Екатерина, ее сестра — детский иллюстратор Татьяна, ее племянница — искусствовед Валентина и другие члены этой большой семьи, правильнее всего будет, думается, описав эту самую семью и ее историю.

В пьесе Александра Солженицына «Пир победителей» (1951–1953 гг.), комедии в стихах о фронтовом опыте писателя, в списке действующих лиц есть персонаж, обозначенный «Доброхотов-Майков, капитан, начальник штаба». Это реальный человек, сослуживец писателя, и его полное имя — Александр Сергеевич Доброхотов-Майков. Это отец Натальи, Татьяны и Ирины — третьей сестры. (Ирина Александровна — тоже художник, она не фигурирует в истории создания анекдотов, поскольку рано уехала в Казахскую ССР, где в 1966 году стала главным художественным руководителем республиканского Дома моделей).

Действие пьесы происходит 25 января 1945 года в Восточной Пруссии. В уста капитана Доброхотова-Майкова автор вкладывает такие строки:

…Еще горжусь, что предок мой служилый
Стрелял из пушки пеплом Первого Лжедмитрия! (…)
Я тем горжусь, что Доброхотовы
Рубились под Полтавой,
Что был один из них казнен Бироном за измену,
Что бились мы под Рымником, под Прейсише-Эйлау,
Что Майков, прадед мой, похоронен под Балаклавой,
Дед Плевну брал, отец был ранен под Мукденом…

Но не успеваем мы восхититься, как он же говорит приятелю:

Ты что, ты принял все всерьез?
Да нет, я скромненький, я малый человечек.
Отец мой, правда, торговал вразнос,
А остальные все пасли овечек. (…)
Да пролетарий я исконный:
Дворовой девки сын я незаконный.
Ты в школе ж прорабатывал —
помещички бывали!
Им — попадись на сеновале! (…)

Гриднев
Но значит все же кровь твоя полудворянская?

Майков
Что — кровь? Ты на нутро смотри.
Нутро мое — рабоче-крестьянское!
Да, я горжусь своим сермяжным родом:
Мы — Доброхотовы: добра хотели мы.
Кому? Естественно — народу!