«Лев Толстой очень любил детей...»

Софья Багдасарова. Наталья Доброхотова-Майкова и место ее семьи в истории русской культуры

История «Веселых ребят» — редкостный литературный детектив: популярный текст «потерял» титульный лист с названием и фамилиями авторов, к нему прилипло имя Даниила Хармса. Исследователи-хармсоведы пытались «очистить» наследие своего подопечного от «апокрифов». Другим литературоведам удалось вернуть имена настоящих авторов — Владимир Пятницкий и Наталья Доброхотова-Майкова. В итоге со всех причастных «обвинения» в намеренной подделке и мистификации были сняты, но результаты расследования не получили широкой огласки. И до сих пор, спустя 30 лет после объявления истинных «виновников», многие поклонники текста считают его хармсовским. Более того, поскольку «Веселые ребята» распространялись в основном в машинописных самиздатовских перепечатках, даже те, кто знал все тексты сборника буквально наизусть, зачастую не ведали, что они в оригинале богато иллюстрированы, и иллюстрации эти не менее важны для восприятия и понимания произведения. А некоторые из тех, кто ведал, полагали, что авторство текста принадлежит Доброхотовой-Майковой, а иллюстраций — Пятницкому; другие же считают, что все заслуги принадлежат одному Пятницкому. Но не все так просто.

Конечно, в первую очередь внимание сосредотачивается на фигуре известного живописца. Да, талантливый нонконформист Владимир Павлович Пятницкий вошел в историю советского андеграундного искусства. Среди прочего, был участником легендарной «Бульдозерной выставки», входил в южинский кружок Юрия Мамлеева (Наталья Доброхотова-Майкова убеждена, что влияние Мамлеева на него не было благотворным), дружил с Анатолием Зверевым и Владимиром Яковлевым, с Венедиктом Ерофеевым и Геннадием Айги. Но никого из них, впрочем, в славе не догнал. Его самостоятельные тексты (и художественные работы) полны абсурда и экспериментов — недаром он любил Хармса и Хлебникова. Увы, не уберегся Пятницкий от традиционных «артистических недугов» — он пил, экспериментировал с препаратами, расширяющими сознание, в молодости побывал в психиатрической лечебнице. В его картинах и рисунках отчетливо присутствует оттенок сумасбродства.

Но, сфокусировав внимание на нем, мы можем упустить из вида Наталью Доброхотову-Майкову и ее семью. Именно годы, проведенные в кругу семьи Доброхотовых-Майковых, стали временем творческого благополучия Пятницкого. Именно в этот период были созданы «Веселые ребята» — единственное произведение Пятницкого, способное сравниться по популярности с работами его товарищей и коллег, например, с поэмой «Москва — Петушки» того же Ерофеева. В атмосфере тепла, уюта большой дружной семьи своеобразный талант Пятницкого приобрел черты, если так можно выразиться, «британского юмора» — того самого, который безумен, как Шляпник, но при этом всегда твердо стоит на ногах. И вскоре после того, как Пятницкий в 1972 году покинул дом Доброхотовых-Майковых, его душевный разлад снова обострился, алкоголь и наркотики окончательно расшатали здоровье, и в 1978 году художник скончался в возрасте 40 лет.

Наталья Александровна Доброхотова-Майкова, вместе с которой Пятницкий не очень долго учился на химфаке МГУ, до сих пор живет на востоке Москвы, в Метрогородке, со своей сестрой Татьяной (она была гражданской женой Пятницкого, родила ему дочь Валентину), в той же самой квартире, где писались «Веселые ребята». Вот уже почти 50 лет эти женщины продолжают хранить наследие Пятницкого, рассказывать об этом художнике, устраивать его выставки. Рассказывают они и о том, как появились «Веселые ребята», и что происходило с анекдотами впоследствии.

Повествуя о том, как рождался текст, Наталья Александровна постоянно так подчеркивает талант Пятницкого и так умаляет свою собственную значимость в этом процессе, что может создаться впечатление, будто ее роль в создании «Веселых ребят» едва ли не случайна, а сама она чуть ли не литературный секретарь, попавший в компанию гения.

И скромность эта касается не только данного конкретного произведения. Вот как, например, Наталья рассказывает об их с сестрой творческих опытах: «Рисовать мы так и не научились, хотя какое-то время ходили в студию. Учиться рисовать не имело никакого смысла, потому что рядом почти всегда был Пятницкий, и было очевидно, что слова «рисунок», «художник», «живопись» означают совсем не то, что под ними понимают другие художники и почтеннейшая публика». При этом сестра Татьяна потом в беседе проговаривается, что Наталья решила бросить работу по профильному химическому образованию и целиком посвятить себя иллюстрированию книг после того, как ее рисунки похвалила сама Анна Ахматова.