Читаем Лев Троцкий полностью

Вначале не только применительно к СССР и другим странам, но и в общемировом масштабе течения, враждебные официальному коминтерновскому курсу, рассматривались Троцким как «внутренняя» оппозиция, хотя и оказавшаяся вне международной коммунистической организации. По отношению к организациям своих сторонников вождь оппозиции проявлял двойственность. Он отказывался считать эти объединения параллельными компартиями и называл их оппозиционными группами, течениями, лигами, но в то же время добивался их внутренней структуризации, дисциплины, единой идеологии, то есть рассматривал их как зачатки будущих партий. Такая же схема применялась к международному объединению.

Навстречу друг другу двигались два потока. С одной стороны, сам Троцкий с первых дней пребывания за рубежом прилагал усилия по интернациональному объединению коммунистических диссидентов. С другой стороны, эти деятели и группы видели в Троцком своего естественного руководителя, тянулись к нему, просили совета, требовали указаний.

Вначале первостепенными помощниками Троцкого в интернациональном объединении его сторонников являлись Альфред и Маргарита Росмер. Альфред писал Троцкому вскоре после его приезда в Турцию: «Ваше изгнание позволило всем оппозиционным группам выйти из состояния летаргии, которая была более или менее характерна для них всех, и все, или почти все видят себя в качестве подлинных сторонников Ваших идей».[1276] Росмеры были первыми советчиками Троцкого не только в отношении деятельности различных французских групп, но также ситуаций в других европейских странах.

В июле 1929 года А. Росмер поехал по поручению Троцкого в Германию и Австрию. Он встречался с руководителями оппозиционных коммунистических организаций и сообщал Троцкому свои впечатления. Троцкого весьма заботила выработка единой позиции его последователей в разных странах по практическим вопросам текущей политики. Уже в первом номере «Бюллетеня оппозиции» был выделен раздел «Проблемы международной левой оппозиции», где помещались тексты самого Троцкого (правда, один из них, причем особенно важный, подписанный его псевдонимом «Г. Гуров», был обозначен как письмо из Москвы).[1277]

Выдвигая идею создания интернационального печатного органа оппозиции, вначале ежемесячного или двухнедельного, Троцкий в первое время более или менее либерально рассматривал его задачи. Его предполагалось открыть для всех групп оппозиции, а также тех, кто стремился с ней сблизиться. Журнал должен был иметь и «свободную трибуну» для дискуссий. Правда, спохватившись, Гуров объявлял, что редакция должна иметь «ясную и отчетливую линию», осуществлять «интернациональный контроль над разногласиями отдельных национальных групп левой оппозиции». Идеологический контроль, политическое единомыслие оставались непременными условиями функционирования коммунистической печати и всей структуры организации.

Во второй половине 1929 года стала выдвигаться идея образования своего рода предшественника нового Интернационала. Хотя речь шла вроде бы об информационно-координационном органе, сам дух статей, писем и других документов Троцкого свидетельствовал, что в качестве образца он видел Коминтерн первых лет его существования, то есть тогда, когда сам он, вместе с Лениным, фактически руководил международным объединением. Так все более вызревало принципиальное противоречие между провозглашением верности Коминтерну и курсом на практическое создание нового объединения.

Имея в виду, что многие западные оппозиционные коммунисты возражали Троцкому, указывая, что для создания международной организации надо иметь национальные группы, Троцкий, особенно не утруждая себя аргументами, считал такую позицию ошибочной, утверждал, что ее сторонники становятся на путь «национального оппортунизма». Троцкий торопился, стремясь как можно скорее создать под своим руководством международное объединение.

Осенью 1929 года Троцкий обратился с письмом «Ко всем секциям Интернациональной левой оппозиции»,[1278] само название которого констатировало, что таковая объединившаяся оппозиция уже существует. Действительно, формально можно было считать ее создание свершившимся фактом, ибо как раз летом того года в Париже явочным порядком был образован Интернациональный секретариат Международной левой оппозиции, которой на самом деле пока не существовало. Оптимистически оценивая положение дел, Троцкий от имени этого органа призывал к сплочению рядов оппозиции, к созыву конференции по континентам (Европа, обе Америки, Азия). Особенно настоятельным представлялся ему созыв европейской конференции.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Девочка из прошлого
Девочка из прошлого

– Папа! – слышу детский крик и оборачиваюсь.Девочка лет пяти несется ко мне.– Папочка! Наконец-то я тебя нашла, – подлетает и обнимает мои ноги.– Ты ошиблась, малышка. Я не твой папа, – присаживаюсь на корточки и поправляю съехавшую на бок шапку.– Мой-мой, я точно знаю, – порывисто обнимает меня за шею.– Как тебя зовут?– Анна Иванна. – Надо же, отчество угадала, только вот детей у меня нет, да и залетов не припоминаю. Дети – мое табу.– А маму как зовут?Вытаскивает помятую фотографию и протягивает мне.– Вот моя мама – Виктолия.Забираю снимок и смотрю на счастливые лица, запечатленные на нем. Я и Вика. Сердце срывается в бешеный галоп. Не может быть...

Адалинда Морриган , Аля Драгам , Брайан Макгиллоуэй , Сергей Гулевитский , Слава Доронина

Детективы / Биографии и Мемуары / Современные любовные романы / Классические детективы / Романы