Лев в тени Льва. История любви и ненависти

Впоследствии Софья Андреевна прочитает эти слова и оскорбится. «Почему животной любви? – спрашивает она в “Моей жизни”. – Много у меня было детей, но именно к Ваничке в наших обоюдных чувствах преобладала духовная любовь. Мы жили с ним одной душой, понимали друг друга и постоянно уходили, несмотря на его возраст, в область духовную, отвлеченную».

Отношение к смерти Ванечки выявило разницу в понимании супругами не только материальных, но и духовных вопросов. Для отца мертвый сын – «существо, бывшее живым», которое «зарыли в землю». Для Софьи Андреевны – источник непреходящей боли, часть ее самой, которую «зарыли в землю». Толстой это в общем-то понимает, но отказывается признать это духовными переживаниями. Точно так же он беспощаден к Лёве, когда тому элементарно плохо, когда он нуждается в ласке, «няньке», а вместо этого получает моральные наставления.

Но не будем спешить с выводами… Как ни странно, но именно в 1895 году Софья Андреевна в отношении к Лёве занимает позицию, в чем-то сходную со взглядами мужа. А в чем-то еще более беспощадную…

С мая по декабрь она часто пишет сыну, переживая за его одиночество вдали от родных. Сохранилось двадцать одно письмо Софьи Андреевны к Льву Львовичу 1895 года, хранящиеся в рукописном отделе Пушкинского Дома и опубликованные в 2010 году в журнале «Октябрь» Тамарой Бурлаковой. Эти письма – история болезни одновременно и сына, и матери. В этих письмах она особенно откровенна с Лёвушкой (сыном), возможно, потому, что Лёвочка (муж) уже не может быть ее собеседником в каких-то интимных вопросах.

Но в этих письмах постоянно присутствует как бы третий участник переписки – мертвый Ванечка. Именно он в глазах матери является судьей в решении этих вопросов.

«Милый Лёва, пишу тебе главное, потому что хочется отозваться на твои ласковые слова нам, старичкам. На вид всякому покажется, что ты только думаешь о своем нездоровье, а я знаю, что ты своей чуткой душой чувствуешь всех нас больше, чем кто-либо, и любишь нас, и ждешь своего выздоровления, чтоб пожить с нами и даже для нас, если это понадобится. А я, с своей стороны, молюсь, как Ваничка, его словами, о твоем здоровье и надеюсь на твое выздоровление и на то, что еще твоя жизнь будет и полна, и счастлива, и полезна людям» (письмо от 8 мая).

Ванечка, со смерти которого прошло чуть больше двух месяцев, сразу становится главным героем этих писем. И всё, что происходит с третьим сыном, мать понимает только как проекцию судьбы Ванечки. Буквально – как исполнение его воли. Это уже не рациональный подход отца к «душе» и «телу» в их противоречии, а безумный взгляд больной матери на сыновей как на «вампира» и «донора». В одном убывает, в другом прибавляется. Один умер, другой обязан жить.

«И в тебе, как и в Ваничке, много было духовного, и это большое несчастье, что ты заболел и невольно должен был обратить внимание на свое тело. Бог даст, ты окрепнешь и будешь такой, каким был, т. е. выйдешь из материального опять в духовный мир. Ты часто на меня сердишься, но никто тебя так всего не понимает и не чувствует, как я» (письмо от 8 мая).

Еще в колонии Ограновича она заметила, что сын прибавил в весе. Но, как и муж, она решила, что дело тут не в докторах. «Странное было совпадение, – вспоминает она в “Моей жизни”. – Целый год этот маленький Ваничка, не пропуская ни одного дня, молился по вечерам со мною об исцелении брата Льва… И вот с той недели, как умер Ваничка, Лев стал прибавлять весу, сначала с первого дня смерти Ванички он прибавил 2 фунта, а к концу апреля – 22 фунта… Точно Ваничка исполнил свою миссию и отошел к Богу, пославшему его».

«Очень я потупела, милый Лёва, от горя», – признается она сыну 28 мая.

На Лёву, таким образом, ложится громадная ответственность. Мать осталась без своего любимца и самого духовного сына. И то же самое случилось с отцом, он лишился духовного наследника. Перед смертью Ванечка вымолил у Бога жизнь для Лёвы. Даже больше: пожертвовал собой, чтобы его брат продолжал жить. Ванечка стал ангелом, а что остается Лёве? Только исполнять завещание младшего брата, стать его духовным наследником! И всё это она всерьез пишет сыну, который только-только начал избавляться от четырехлетней «гнетучки»!

«Еще я хотела сказать, что лечение и выздоровление, несомненно, на свете существует, но я в твое лечение не верю, а знаю наверное, что выздоравливаешь ты от молитвы Ванички; он тебе завещал жить и любить меня, как он любил, на что у тебя такие же задатки, какие были в нем. Он два года, со мной вместе, неустанно и ежедневно молился о тебе по вечерам, так горячо и сознательно, и в тот день как он ушел из жизни – ты стал поправляться. Он молился словами, которым его научила няня: «Господи, исцели раба твоего Божьего Льва от болезни и немощи, и пошли ему здоровья и крепости. Мы с ним страдали, глядя на твое состояние; он видел мое горе и страдал со мной. Теперь он радуется» (25 августа).