Левая Политика. Жить в России...

В то же время представители философской школы «доколониального поворота», настаивают на том, что субкоманданте Маркоса нельзя интерпретировать как субъект модерна или постмодерна. «Исследователи биографии Маркоса, следующие традиционным западным шаблонам биографии, упустили из виду, что и у майя, и в других индейских космологиях, в противоположность европейской и североатлантической, община, а не индивидуум есть центр и конечная цель. Они не способны к изменению своих концептуальных установок и не имеют лучшей возможности, кроме как приспособить субкоманданте Маркоса так же, как они приспосабливали понимание личности, вытекающее из концепции Руссо, которая, к сожалению, до сих пор используется и в наши дни. Интерпретировать Субкоманданте Маркоса в рамках привычного биографического повествования, видеть в нём некий impostura (обман), завязанный на личности (даже «гениальной») — значит не понять суть теоретической революции сапатистов. И даже хуже, представлять сапатизм в рамках колониальной эпистемологической модели, которую сапатистская революция пытается преодолеть», - отмечает В. Миньоло27.

С точки зрения Э.Дусселя и В.Миньоло (последнему принадлежит авторство понятия «двойного перевода»), Маркос не является ни лидером, ни представителем интересов сапатистов в европейском понимании этого слова. Такое положение было бы унизительным для самих индейцев, вынужденных выступать лишь в качестве абстрактных безымянных объектов освобождения со стороны белых миссионеров-интеллектуалов. Его роль следует трактовать, в первую очередь, как переводчика марксистского дискурса на язык тохолабаль и в то же время индейской космологии на язык международного сообщества, то есть на европейские языки. Более того, на это неоднократно обращает внимание и сам Маркос в своих текстах: «Мы слово. Не губы, что нас произносят. Мы шаг. Не ноги, что нами ступают»28. Тем самым сапатизм явил собой форму симметричного диалога различных культур, дискурсов и идеологий, нацеленную на освобождение от колониальной зависимости и иерархических моделей власти, а также размежевания с неолиберальной системой и её правилами игры.

Трудности «двойного перевода»

Ключевым эпизодом для понимания феномена взаимопроникновения культур и «двойного перевода» в контексте сапатистского движения стала встреча субкоманданте Маркоса со стариком Антонио, индейским интеллектуалом и философом, погрузившим его в мир индейской философии и космологии. Молодой марксист метиского происхождения, столкнувшийся с непониманием индейскими общинами его пламенных речей, сумел сменить ролевую модель - миссионера и провозвестника революции - на ученика индейцев и ретранслятора их идей. Для Маркоса стало открытием то, что индейцы имели свои многовековые представления о демократии, свободе и справедливости. Встреча со стариком Антонио происходит в момент крушения европейского социалистического блока, а также на фоне поражения повстанческих движений в Сальвадоре и Гватемале. В результате синтеза социалистических идей и культуры америндов, построенного на равноправном диалоге, в 1994 году на международной арене появился феномен «тохолабальского марксизма», что стало полностью неожиданным для неолиберальных теоретиков, полагавших, что «история закончилась».

В интервью Маркоса французским социологам Ивону Ле Боту и Морису Нажману есть весьма важное для понимания места сапаптизма в неомарксистском дискурсе высказывание: «Возможно, Маркос уже не марксист, и я не знаю, плохо ли это, является ли это поводом для упрёка или для признания. Я думаю, что

Маркос, в смысле этот персонаж, до сих пор мог быть полезным для общин инструментом, и он был нужен им для того, чтобы выражать свои проблемы и продолжать этот сложный переход, в который превратилась война 1994 года. Вопрос, который нужно было бы задать о Маркосе: сможет ли он оставаться таким инструментом и на протяжении какого времени ещё или же уже подошёл момент, когда он должен умереть. Не умереть физически, а умереть как персонаж»29.

«Маркос-ученик» знакомит читателя с философией америндов через притчи и рассказы старика Антонио. Особенность этой философии заключается, в первую очередь, в том, что она не оперирует бинарными оппозициями, характерными для европейского мышления («свой-чужой» или «модерн-традиция»), в ней нет антропоцентризма и доминирования субъектно-объектных связей. Этим объясняется отсутствие в политической программе сапатистов претензий обладать землёй и властью, отмеченное М.Гонсалесом Для них не существует понятия пользования землёй как собственностью, поскольку земля — это живое существо, частью которого выступают и сами индейцы с их исторической памятью о предках, находящееся в состоянии постоянного движения и трансформации.