Левая Политика. Жить в России...

В последнее десятилетие всё большее распространение в различных областях гуманитарной науки получило направление, которое принято называть «деколониаль-ным поворотом». Оно охватывает такие области знания, как философия, структурная лингвистика, социально-культурная антропология, а также международные отношения. Среди наиболее выдающихся учёных можно назвать такие имена, как: Вальтер Миньоло, Энрике Дус-сель, Рамон Гросфогель, Сантьяго Кастро-Гомес, Чела Сандоваль, Марина Гржинич, Мадина Тлостанова. Его принципиальное отличие заключается в отказе от «ассиметричного перевода всех инакостей на язык западной эпистемологии»35, то есть от трактовки тех или иных явлений в категориях и критериях, присущих доминирующей академической (европоцентричной) культуре.

Научные связи между многими упомянутыми представителями школы «деколониального поворота» установились во многом благодаря их вниманию к изучению различных аспектов сапатистского движения. Анализ их исследований свидетельствует о том, что сапатисты не вписываются в традиционные категории «левых» движений (будь то анархисты, «новые левые», крестьянское или повстанческое движение) в силу своей инакости, связанной с индейской космологией и философией, а также не являются этно-сепаратистским движением, поскольку они исходят из того, что индейцы, проживающие на территории штата Чьяпас, «хотят быть восприняты как равные и, вместе с тем, другие, отличные внутри нации, переосмысленной на плюралистичной основе»36. Парадокс заключается в том, что сапатисты, инициируя диалог и обмен опытом с другими альтерглобалистскими движениями, остаются в стороне от альянсов с любыми политическими объединениями, не допускают в свои ряды иностранных добровольцев, отказываются от претензий на власть и роли «авангардной партии» в революционном процессе.

Несмотря на подобную «парализующую» (как её характеризует М.Гонсалес) политическую позицию, сапатисты находятся в постоянном поиске и подвигают сочувствующих их движению к выработке «других» путей развития. Их несговорчивость и обособленность объясняется тем, что они всегда отказываются играть

по системным правилам, какими бы благими намерениями ни было мотивировано участие в официальной политике. Их идея о том, что «другой мир возможен»37 («мир, в который вместятся многие миры»38), взятая на вооружение Мировым Социальным Форумом, предполагает не только другие модели экономического и социального устройства, но и выход за рамки универсалистских представлений и идеологий, утверждающий иные способы мышления и понимания, а, следовательно, и иную этику, в том числе в политике.

«Вы слышали?

Это звук разлома вашего мира».

В завершении статьи «Чего добились сапатисты?» И.Валлерстайн приводит апокрифическую историю о том, как Чжоу Эньлай якобы так ответил на вопрос: «А что Вы думаете о Французской революции?» — «Ещё рано об этом говорить»39. Очевидно, что зафиксировать смену исторического этапа возможно лишь после глубокого и всестороннего анализа определённой последовательности событий,предпринятого по прошествии существенного количества времени. Современникам зачастую трудно распознать истинное значение тех или иных явлений, более того, некоторые из них поначалу остаются и вовсе незамеченными.

Смены больших фаз развития, включающих в свою очередь малые, средние и длинные волны, составляют теоретическое ядро мир-системного анализа, одним из наиболее известных представителей которого является Валлерстайн. С точки зрения верований потомков майя, дата 21 декабря 2012 года знаменует не что иное, как завершение одного «Великого Цикла» и наступление другого. В первом случае мы имеем дело с марксистской диалектикой и исторической эмпирикой, проистекающими из европейской научной традиции, во втором с трансцендентальной космологической философией и культурой колонизированных индейских народов. Валлерстайн любит говорить о «четвёртой системе, основанной на социалистическом способе производства, нашем будущем мироправлении»40. Он полагает, что этот переход уже начался и наша задача состоит в том, чтобы правильным образом сформулировать своё отношение к этому факту. Календарь майя указывает на совершенно конкретную дату, маркирующую начало глобальных трансформаций.

Даже если принять на веру приведённые утверждения (по отдельности или оба сразу), мы всё равно не сможем отыскать доказательств их правоты на данном историческом этапе, это дело будущего. Главный вопрос заключается в наличии изначальной предопределённости этого самого будущего или же в зависимости развития исторического процесса от действий его субъектов.