Левая рука Кальва (ЛП)

Я задерживаю дыхание, пока не ясно, в какие моменты он более опасен: когда держит себя в руках или находится на волосок от того, чтобы перерезать мне горло.

- Кто бы он ни был, - продолжает Кальв, и теперь он смотрит мне прямо в глаза, - он находится в лудусе. И она встречается с ним как в лудусе, так и за его пределами.

- Значит, он гражданин, - говорю я, - или вольноотпущенник.

Кальв кивает.

- Я не потерплю подобного оскорбления, - его пальцы сжимаются на моем плече, а его губы кривятся, - узнай его имя, гладиатор.

Каждый мой мускул звенит от напряжения, тело готово к драке, если его рукам вздумается привести в исполнение угрозу, звучащую в голосе. Я тихо отвечаю:

- Найду, доминус.

- Посмотрим, - он отталкивает меня и тычет пальцем, - у тебя семь дней. Затем ты встретишься с моим слугой и скажешь ему, узнал ли хоть что-нибудь. Если у тебя будет информация, он сообщит тебе, где и когда ты сможешь встретиться со мной. Если же нет… – он наклоняет голову.

- Тогда вы встретитесь еще через неделю, но я не советую тебе испытывать мое терпение.

Я облизываю пересохшие губы:

- Да, доминус.

- Пошел вон! – рявкает он.

Я убираюсь из комнаты со всей возможной скоростью. Слышу, как Кальв кричит за спиной:

- Исис, возвращайся.

- Иду, господин, - проститутка-египтянка, которая находилась в комнате до моего прихода, семенит мимо, и дверь закрывается за ее спиной.

Невзирая на ноющие мышцы, в амфитеатр я возвращаюсь бегом.

Тит и Хасдрубал почти тащат на себе Сикандара с искаженным гримасой лицом. Глубокая рана в боку не оставляет сомнений в том, что они направляются к медику.

Ближе к арене Луций помогает Квинту надеть манику, и я не завидую Филосиру, который весь избитый, покрытый потом и кровью, выслушивает бурную тираду нашего разъяренного ланисты. Я не слышу слов, но бешенство на его лице до жути похоже на то, которое я видел совсем недавно в борделе.

Филосира оставили в покое. Квинт трусцой бежит на арену. Иовита и Луций оттирают кровь с наголенников, которые один из них, видимо, скоро наденет.

Друс поворачивается ко мне с улыбкой.

- Только вышел с арены, а женщины уже жаждут тебя. Ты становишься легендой.

Делаю довольное выражение лица:

- Спасибо, доминус.

Он протягивает руку:

- Полагаю, она хорошо заплатила.

Я чувствую, как леденею:

- Я…

Бровь приподнимается, а улыбка исчезает с его лица. Друс делает манящий жест:

- Деньги, Севий.

- Я… Прошу прощения, доминус, я…

- Ты же не крадешь мои деньги, гладиатор?

- Нет, доминус, - сглатываю я. – Я сглупил и не оговорил плату сразу, и она ушла раньше, чем я смог взять деньги. Прошу прощения. Это не повторится.

Он хмурится, и я уже почти готов предложить ему свою долю выигрыша, в качестве компенсации, но тут Друс выдыхает.

- Надеюсь, что не повторится. Любая женщина, желающая переспать с одним из моих гладиаторов, заплатит за это очень дорого, или пусть надеется, что Фурии доберутся до нее раньше меня, - он замолкает, и выражение его лица немного смягчается. Он окидывает меня смеющимся взглядом: - Особенно, если дело касается конкретных гладиаторов.

Комментарий к Глава 8

фракиец:

http://storage.mmoconstructor.ru/socio/e/ec/ecd93e47a36d473bb4141cc54d2ef882/00cc67d20257424dbb1babb9824863d2.jpg

мурмиллион:

http://storage.mmoconstructor.ru/socio/e/ec/ecd93e47a36d473bb4141cc54d2ef882/fb21b40953d4456abfbc0f1a82bbb87d.jpg

не стоит путать фракийца как национальную принадлежность и тип гладиатора. Спартак был фракийцем, но выступал в качестве мурмиллиона.

========== Глава 9 ==========

После Игр Друс позволил всем на время уменьшить количество тренировок, чтобы мы могли восстановиться, особенно те из нас, кто был ранен. Именно поэтому сейчас, когда ланиста зовет меня для приватного разговора, мое отсутствие на тренировочной площадке должно остаться незамеченным.

Во всяком случае, я на это надеялся. Но стоило мне направиться к коридору, ведущему к ожидающему хозяину, как Квинт и Луций обращают на это внимание. Сикандар и Хасдрубал тоже замечают мой уход и перешептываются. Стоит им заподозрить, стоит им только подумать, что между мной и Друсом происходит нечто предосудительное, как ночь, когда меня вытащили на площадку, покажется мне шлепком деревянным мечом по сравнению с тем, что мне устроят. Шпионы и доносчики в фамилии долго не живут.

Но гладиатор, который окажет открытое неповиновение своему ланисте, живет еще меньше, так что я игнорирую шепотки и подчиняюсь призыву.

Мы одни. Он, как обычно, сидит в своем вычурном кресле с бокалом вина в руке. После игр мне нелегко смотреть ему в глаза, но отвести взгляд еще сложнее. И дышать практически невозможно. Я понимаю, что схожу с ума. Другого объяснения нет. Ланиста? Прихожу в себя и откашливаюсь.

- Ты хотел меня видеть, доминус?

- Да, - он меняет позу, подперев ладонью подбородок.

- Севий, мне нужны еще телохранители, - он медлит, делая глоток, - и я предпочту набрать их в своей фамилии, а не тратить деньги на новых, - он пугающе пристально смотрит мне в глаза, - скажи, кто из фамилии вызывает у тебя доверие.

Я медлю с ответом:

- Прошу… прощения?