Левая рука Кальва (ЛП)

- Если никакой, то ты спокойно можешь нам об этом рассказать, - прищуривается Иовита. – Он постоянно отрывает тебя от тренировок и зовет в свои личные покои. Ты проводишь с ним столько же времени, сколько на тренировочной площадке, – Иовита переводит дыхание. – Если он не пользует тебя в постели, то что происходит, Севий?

Прежде чем я успеваю ответить, Луций впивается в меня взглядом:

- Он заставляет тебя следить за нами, чтобы ты разузнал, кто имеет контакты за стенами лудуса?

- Следить за вами? – я поднимаю брови. – Ты же не всерьез?

- Ну, - пожимает плечами Квинт, - он зовет тебя даже чаще, чем своих телохранителей. Нас не должно это беспокоить?

Филосир не спеша и молча пьет, глядя на меня со своего места между Квинтом и Луцием. Все четыре ауктората пристально смотрят на меня, словно их взгляды могут выведать правду.

Верина – любовница гражданина или вольноотпущенника. Я перевожу взгляд с одного мужчины на другого. Значит, это может быть и аукторат. Луций. Квинт. Филосир. Иовита. Это кто-то из вас?

- Ну, Севий, - резко спрашивает Луций, - что за дела у тебя с хозяином?

- Я сделаю все, что он от меня потребует, - я опускаю подбородок и понижаю голос. – Если он настолько мной увлечен, почему принимает меня за закрытыми дверями, каждый раз напоминая, что наблюдает за мной? И что, если я сделаю неверный шаг, то мне повезет покинуть яму для наказаний живым?

Мужчины обмениваются взглядами.

- Он подозревает тебя? – спрашивает Квинт.

- Судя по всему, да, - я выпиваю ковш до дна и со стуком ставлю его на место, обводя взглядом всех мужчин. – Клянусь Фуриями, если это один из вас, и из-за вас я получу хоть один удар плетью, вы пожалеете, что не сознались в день, когда Друс нашел свиток.

Филосир и Квинт отступают на шаг. Луций и Иовита снова переглядываются.

- Ты, правда, думаешь, что это кто-то из нас? – спрашивает Луций с улыбочкой, глядя на которую мне хочется перерезать ему горло.

Я пожимаю плечами:

- А кто еще?

- Да кто угодно, - отвечает Квинт, - не обязательно аукторат.

- Ну и что с того, что мы пришли сюда почти одновременно? – подхватывает Филосир. – Любой мог бы стать жертвой подозрительности Друса.

- На самом деле любой, - обращается ко мне Иовита. – Так почему Друс подозревает тебя?

Я поворачиваюсь к нему:

- Не знаю, Иовита. Правда, почему?

Он вскидывает брови:

- Откуда мне знать?

- А мне откуда? – снова пожимаю плечами. – Если бы знал, посоветовал оставить меня в покое и лучше присматривать за вами.

Они таращатся на меня. Шум на площадке не утихает, но здесь, возле воды - тишина.

Иовита начинает хохотать, другие подхватывают. Через мгновение я присоединяюсь к общему смеху.

- Посоветовал бы ему оставить тебя в покое? – он мотает головой. - Я готов отрезать себе руку, чтобы увидеть это!

- Точно, - заявляет Квинт, - как и все мы.

Я фыркаю, но ничего не отвечаю.

Боги, не оставляйте меня.

***

Верина и Каесо появляются в лудусе спустя пару дней после закрытия игр. Стоит открыться воротам, мальчик вырывает у бабушки руку и бежит на тренировочную площадку. Верина качает головой и смеется, заходя вслед за ним в лудус.

Гладиаторы показывают Каесо раны, полученные на арене, и мальчик с широко распахнутыми глазами рассматривает каждый синяк и шов. Он хохочет над нелепыми рассказами о царапинах, оставленных дикими леопардами, и шрамах, заработанных в схватках с двумя великанами.

- Не веришь? – посмеивается Хасдрубал, притворяясь обиженным. – Вот, парень, давай покажу, как он меня зацепил, - он вручает Каесо деревянный меч и маленький круглый щит и ведет мальчика в тренировочный круг.

- Ну держись, парень, - он улыбается и ударяет деревянными мечом по своему щиту. – Защищайся. Ноги, руки, все.

Верина улыбается, глядя, как Каесо понарошку сражается с гладиаторами, а я исподтишка наблюдаю за ней. Она никогда не выказывала каких-либо эмоций в лудусе, но Кальв настаивает, что здесь находится мужчина, пользующийся ее расположением. Помогите ей боги, если это так. И помогите мне боги, если это не так.

А затем она поворачивает голову и меняется в лице.

Она видит кого-то, кого не вижу я. Это ясно, потому что в этот момент ее улыбка гаснет, а в глазах появляется неприкрытая болезненная тоска.

Мое сердце учащает бег. Значит Кальв был прав. Здесь, в лудусе, находится мужчина, который заменил ей мужа.

Осторожно, чтобы не привлечь к себе внимание, я слежу за направлением ее взгляда в поисках объекта ее внимания.

Он выходит из-за стены, которая загораживает обзор мне, но не мешает Верине, и в одно мгновение моя кровь стынет.

Друс.

Значит, это Друс?

Нет, возможно, это один из его телохранителей. Не исключено, что Верина путается с одним их них.

Но затем Друс останавливается. Его губы сжимаются в тонкую линию.

Ее он не замечает. Он смотрит на Хасдрубала и мальчика. Но тут его взгляд останавливается на Верине, и, возможно, я подмечаю слишком много нюансов выражения лица Друса, но даже с двадцати шагов боль в его глазах осязаема. Клянусь, что вижу боль даже за его бессменным кожаным доспехом.

Внезапно он подает знак телохранителям, и они одновременно разворачиваются и уходят.