Левая рука Кальва (ЛП)

Непрестанно оглядываясь по сторонам, я приближаюсь к дому Лауреи. Я был здесь лишь раз, когда прибыл в Помпеи, а гладиатор, объявившийся на пороге дома патриция, просто напрашивается на то, чтобы его кровью обагрили улицу.

Четыре тяжело вооруженных охранника вытянулись перед главными воротами, каждый держит щит в одной руке и копье в другой. При моем приближении один из них направляет оружие в мою сторону.

Показываю пустые ладони:

- Я хочу говорить с Атаем.

Страж сжимает челюсти:

- Что тебе нужно от…

- У меня дело к Атаю. И тебя оно не касается, - огрызаюсь я.

Охранники переглядывается, и один кивает:

- Жди здесь.

Он заходит во двор, шепчет что-то другому стражу, и тот не торопясь направляется в сторону дома.

Сердце бешено колотится. Теперь, когда Верина мертва, я не нужен Кальву, и он может легко и без последствий приказать одному из своих людей перерезать мне горло прямо посреди улицы. Я хочу сыграть на его жажде мести и надеюсь, что его стремление разделаться с Друсом сильнее желания избавиться от меня.

Дверь виллы распахивается, и во двор выходит Атай. Он топает ко мне, сверкая единственным глазом:

- Где ты был? Я звал…

- У меня разговор к господину Кальву.

Он не сдвигается с места.

- Все свои дела ты можешь решить со мной.

- Не думаю, - я наклоняюсь к нему и понижаю голос, - передай ему, что у меня есть сведения, интересные для него в свете вчерашних событий.

Слуга приподнимает брови:

- Какие сведения…

- Если ему это интересно, пусть приходит один в бордель матушки Геласии до заката.

Атай поджимает губы:

- Не смей приказывать хозяину, гладиатор.

- Поскольку только я знаю то, что нужно хозяину, - наглею я, - думаю, что смею.

- Это не…

- До заката, Атай.

Он брызжет слюной и изрыгает проклятия, но я разворачиваюсь и ухожу, не оглядываясь. Кальв Лаурея придет в ярость, тем более что ему выдвигает требования раб, но я не сомневаюсь: он осознает, что сейчас ситуация в моих руках.

Он хотел, чтобы я стал его левой рукой. Жаль, что он недооценил преимущества левшей.

***

В тусклом свете тени кажутся особенно мрачными, от жаркого и тяжелого от благовоний воздуха в тугой комок скручиваются внутренности. Солнце садится. Кальв может прийти сюда в любой момент.

Но что потом? Он может перерезать мне горло лишь потому, что я перестал быть для него полезным.

Скрипят дверные петли, и я шлю последнюю молитву Фортуне с просьбой позволить выйти отсюда живым.

Кальв заходит в комнату, его лицо искажено от ярости

- Севий, - он захлопывает дверь и, криво ухмыляясь, приближается ко мне, - ты или идиот, или невероятный наглец, если зовешь меня сюда и думаешь, что я выпущу тебя отсюда живым.

- Прости меня, доминус, - я склоняюсь, заламывая руки, - у меня есть сведения. Сведения о твоей…

- Молчать! – рявкает он. – Осторожнее выбирай слова, гладиатор. Сведения о чем?

Я поднимаю голову и смотрю ему в глаза.

- О мужчине, которого ты ищешь. Я знаю, где он находится.

Кальв не реагирует.

- Мне сказали, он мертв.

Я качаю головой:

- Он ранен, но жив. И никто не знает, где он. Кроме меня.

- Тогда говори! – огрызается он. – Быстро!

Я выдерживаю его взгляд.

- Ты можешь обещать мне жизнь, если я все тебе расскажу?

Кальв выпрямляется:

- Ты о чем?

Я скрещиваю руки на груди.

- Выдав его местонахождение, я стану бесполезен для тебя. Ты можешь поручиться, что я выйду отсюда живым?

Он делает шаг ко мне:

- Ты ступаешь на опасную дорожку, гладиатор.

Я сокращаю оставшееся между нами расстояние, вынуждая его отклониться.

- А у меня есть информация, которую ты можешь получить только от меня. Хочешь узнать, где находится любовник твоей жены? Или предпочтешь убить меня и позволить ему выйти сухим из воды?

Он прищуривается:

- Кажется, ты не понимаешь, в какую игру ввязываешься, гладиатор.

- Правда? – я склоняю голову и сжимаю руки в кулаки. Пожимая плечами, отвечаю. – Я раб. Моя жизнь стоит ровно столько, сколько за нее готовы заплатить, и ты можешь безнаказанно убить меня, - я делаю паузу. - Безнаказанно, если не учитывать, что твоя репутация будет окончательно уничтожена. Твоя собственная кровь тоже может пролиться, - еще одно пожатие плечами, - а может случится и то, и другое, если я не получу то, что хочу.

- Ты получишь только меч в живот, когда магистрат и твой ланиста узнают, что ты украл у них двести сестерциев.

- Я ничего не крал, и мы оба знаем об этом.

Кальв едко смеется.

- И ты думаешь, что кто-то поверит не мне, а рабу. Да ты всего лишь…

- Думаю, Кальв, - я снова скрещиваю руки на груди, - и тебе следует знать, что если я не выйду из этого борделя в целости и сохранности, к вечеру последний нищий в Помпеях будет знать о твоей гулящей жене и поддельных документах, которыми ты меня снабдил. И о пятистах сестерциях для Друса.

Он ошарашенно смотрит на меня.

Я едва сдерживаю торжествующую улыбку.

- Ну и кто теперь играет в опасные игры, Кальв?

- Что ты хочешь? – сжав зубы, спрашивает он.

- Мальчика. Каесо.

Кальв округляет глаза еще сильнее.

- Каесо. Зачем он тебе?

- Не твое дело. Так где он?

- Ты не имеешь права…