Левиафан 2. Иерусалимский дневник 1971 – 1979

В киноклубе: Алеша Таргонский (жаловался на Арье Зельдича), Миша Нойбергер (пьяный), Боря Азерников (мы отвезли его потом домой), Боря Камянов (продавал книги Бубера с кинобилетом), Володя и Зита Розенблюмы (ах, почему они так не любили меня 7 лет назад), Рахель Цион и др.

26 февраля. 2. Иерусалим. С Иркой и Златкой: в полиции, у психолога, на рынке, в банке.

Разбираю бумаги, Ирка на курсах, Златка рисует, Яшенька.

27 февраля. 3. Иерусалим. Записи, домашние уборки.

Был Саша Аккерман.

Мы с Иркой у Гали Келлерман; за рис. Ворошилова получил в обмен пачку книг.

28 февраля. 4. Иерусалим. Веду записи.

Читаю Ирке стихи.

Читаю.

Был Рами Коэн. Говорили о делах, коммерции, «Левиафане». Ужин, чай.

1 марта. 5. Иерусалим. Уборка дома. Читаю Ирке стихи А. Белого.

Иосеф Цуриэль забежал за фотографиями для статьи обо мне в «Аарец».

Телевидение. Чтение Яшке о Карике и Вале. Читаю Ушинского[120].

2 марта. 6. Иерусалим. Дом художника (Това, Шанка, Цемах, Яков Малка, Наташа Агроскина, Аарон Априль, Курт Дублон, Арик Килемник). Сузана совсем развалил все дела в Доме художника, к тому же у него замашки мелкого диктатора.

Мы с Иркой в «Ставе» (Белла Вольфман, Зяма Олидорт, Грета Теуш). Осматривали с Иркой квартиру, продающуюся в Рехавии.

3 марта. Шб. Иерусалим. Читаю Ирке стихи Андрея Белого. Читаю Герцена.

Мордехай и Клара Эвен-Товы у нас. Мордехай крутится вокруг искусства, покупает, продает, думает, что смыслит что-то.

Пытался читать Златке, но она абсолютно не способна слушать, вертится, задает вопросы, скучает и хнычет. Очень хороша собой.

Вечером мы с Иркой на открытии выставки Исидора Ашхейма в «Арте». Как обычно, кроме духа торговли, нет другого в этом месте. Выставка убогая. Зал полон тухлых иерусалимских старух и стариков. Как клопы повылезли из щелей. Я передал привет вдове от Фриделина Френцеля из Германии. Ракия поводит усами, как таракан, – он более молодое поколение тухлятинки. Эвен-Тов и Хоп бродят среди публики, принюхиваются. Вдова Уэстона что-то бормочет о былых днях. Моше Ососкин с заслугами перед сионизмом – избави нас Бог от ихнего Израиля, тоскливого, как галоша. Итамар Баркаи, хозяйчик, деляжка. Две дочери Лёвы Сыркина, на них отраженно сияет вся гениальность их папы, для которого искусство – это один из способов добывать жирную пищу для жирного семейства. И многие другие, все очень милые люди.

Мы с оскоминой вернулись домой.

А позже у нас: Ида Бурджелян, Афоня с мужем Кольчинским и Алик Гольдфарб (из Реховота). Чаи, шутки, болтовня. Миша Бурджелян, под покровительством Шмуэля Бака, очень преуспел с выставкой в Мабате. Это ему награда за труды, даже Шепс купил холст для музея. Ида прислушивается, разговаривает, слыхала звон, слыхала имена, что-то слепливает для себя, а все ерунда какая-то.

4 марта. 1. Иерусалим. Читаю. Некоторая апатия.

Был Саша Аккерман, пили чай с ним и Иркой. Я предсказываю нашу победу, Саша посмеивается. Обсуждаем дела, планы.

5 марта. 2. Иерусалим. Ирка на рынке, я у Давида Сузаны. У него Амнон Барзель, круглый, как колобок (с толстыми пальцами); Батья Ароэ – его подруга Това Сассон. Пустые разговоры.

Мой разговор с Сузаной. Необходимость выборов и о моей работе. Сузана объясняется мне в любви.

Взял Ирку в «Ставе» (Белла Вольфман, Грета Теуш, Феликс Куриц).

Смотрели с Иркой квартиру в Рехавии; пожилая дама, пастель Юры Красного на стене, вышивки. Квартира нам маловата.

6 марта. 3. Иерусалим. Пишу свою газету «Левиафан» № 2; стихи Евг. Кропивницкого, Вс. Некрасова.

Ирке после работы (она работает в издательстве Феликса Дектора) читаю стихи А. Белого и А. Блока.

Читаю русские сказки, индийские легенды.

7 марта. 4. Иерусалим. Записал в «Левиафан» № 2 стихи: В. Хромова, П. Золкина, С. Красовицкого.

Ирке (после работы, на кухне) читаю А. Блока.

Роман Давида Маркиша «Присказка». Чужое.

8 марта. 5. Иерусалим. В Доме художника полный развал, в основном из‐за Давида Сузаны.

Пишу «Левиафан» № 2: стихи Э. Лимонова, С. Гринберга; фото работ Аккермана, Офека; манифест «Левиафана».

Был у нас Авраам Офек. Долгие беседы: план продвижения «Левиафана», план работы с Домом художника; коррупция в стране, надежда на «русских». Авраам – человек большого таланта, но он был на краю гибели из‐за отсутствия духовной среды. Авраам возродился в «Левиафане». Насколько его хватит.

9 марта. 6. Иерусалим. Пишу «Левиафан» № 2, советуюсь с Иркой. Читаем.

Вечером у нас Борька Азерников; спрашивает, жениться или нет, его брак зависит от нас с Иркой. Конечно, Юля – это не лучший вариант, она примитивна, неинтеллигентна, но как можно быть судьей в таком деле. Есть опасность, что Юля потеряет большую часть своей доброты и терпения, когда Борька будет в ее руках. Да тут еще вопрос с ребенком. А с другой стороны, у Борьки нет ничего лучше. Играли в подкидного дурака с переводом.