Левиты и коэны

– Слушай, Сёма, откуда взялись эти два лося – Эйб и Оскар? – Борис затащил Семёна в ванну, раскрутил кран с холодной водой, и ещё раз повторил свой вопрос, – Откуда эти пацаны, и как они нас вычислили?

– “Это же элементарно, Ватсон”, – усмехался Семён, – Твоя подруга, Суламифь, связалась с агентством, и перепоручила нас своим коллегам. Сам понимаешь, что в Москве ей не комфортно прикрывать тебя своей грудью… Во всяком случае, твоей Басечке это бы не понравилось. Суламифь, очень умная девушка…

– Да, ладно, ладно, – засмущался Борис, – я понимаю, но всё же… B аэропорту я ничего не заметил, а к дому мы подъехали одновременно. Они что, знали мой адрес?

– Это ещё раз подчёркивает профессионализм этих, как ты называешь, лосей. И перестань, пожалуйста, суетиться… Всё будет нормально. Помощь и охрана нам не помешает, – Семён закрыл кран, и приобняв Бориса за плечи, вывел его из ванны.

– Попей чайку или кофейку, а я пока сделаю пару звонков, – он втолкнул брата на кухню, и прикрыл за ним дверь.

Свою кухню Борис любил. Он довольно много потрудился над созданием уютного комфортного уголка, и его деятельность увенчалась успехом. Не слезая со стула, Борис мог совершенно свободно дотянуться и взять с полки любую нужную ему вещь. И дело было вовсе не в длинных руках Бориса, руки он имел обыкновенные, просто Борис обустроил кухню в духе “механика-самоделкина”. Как говорится, “Кулибин нервно курит в углу”. Борис использовал всевозможные устройства: витые шнуры, магниты, металлические трубки и пластины, и даже несколько никелированных электромагнитных манипуляторов. Кухонные ящики открывались и закрывались, кастрюли перемещались, чашки двигались, электрочайник сам включался и выключался… Причём, если кто-то портил Борису настроение, то он целенаправленно шёл в своё любимое место, с помощью инфракрасного пульта включал искусно вставленный в кухонный шкаф телевизор с плоским экраном или СД плеер, замаскированный от детей под хлебницу, и паршивое настроение, не выдержав музыкального напора, в панике покидало кухню, а заодно и квартиру.

К тому же Борис любил готовить. Приготовив что-нибудь неординарное, он звал Басечку с детьми попробовать очередной шедевр. Семья сметала вкуснятину, и под сытое бормотание “ох, как вкусно… ох, как нам повезло с папочкой” покидало вотчину Бориса, а тот, нежась с лучах “шеф-поварской” славы, включал свой любимый “Пинк Флойд” и мыл посуду. Все были довольны.

Борис размолол в кофемолке порцию кенийских кофейных зёрен – последнее время он подсел именно на этот сорт – и в медной старинной турке профессионально сварил себе чашечку кофе. Затем протер цедрой от лимона край чашки и, не спеша, с удовольствием, стал смаковать ароматный напиток.

Борис закончил кофейный ритуал, приоткрыл дверь в кухню и прокричал в глубину коридора, – Если кто хочет кофейку – могу сварить.

Баритон Семёна слился с басом Эйба:

– Кофе это хорошо… С удовольствием.

Откушав кофейку и внимательно осмотрев жилище Бориса, уделяя особенное внимание крепости двери и окнам, новоявленные телохранители вежливо распрощались с хозяевами, попросив дверей никому не открывать до их возвращения. Оперативное совещание и прочие авантюрные начинания были отложены на завтра.

Борис закрыл за “лосями” дверь, задвинул, на всякий случай, задвижку и вернулся на кухню к брату.

Оба братца были вымотаны двойным перелетом из Праги в Тель-Авив и затем в Москву. Но другой возможности не представлялось – трудно было бы объяснить чешским погранцам магическое превращение хасида Боруха в российско-подданного Борю. Там же в Тель-Авиве пришлось расстаться с Суламифь, у которой были, вероятно, веские причины воздержаться от российских гастролей.

– А не найдется ли у тебя чего покрепче для родного брата? – Семен стоял в дверях кухни и с любопытством оглядывал квартиру – свое родовое гнездо, в котором он родился и вырос.

В памяти возникли их старенькие родители, новогодние елки, школьные друзья, дни рождения, танцы с восьмиклассницами. От романтических воспоминаний отвлек Борька, метнувшийся в комнату и через минуту возвратившийся с початой бутылкой “Камю”.

В это время заверещал телефон. Звонила Бася…

32. Москва – Новодевичий монастырь

На Юго-западе города Москвы в излучине Москвы-реки, на её левом берегу, стоит Новодевичий монастырь, знаменитая обитель, архитектурные очертания которой знакомы, вероятно, всем советским гражданам и гражданкам. И постарались в этом кинематографисты – большинство художественных фильмов на историческую тему они снимали здесь, в Новодевичьем монастыре. Kиношники недаром выбрали это место. Очень правильно выбрали! Неповторимый стиль московского барокко красных кирпичных стен с “двурогими” зубцами, бойницами и стрельницами – нет лучшей натуры. Красно-белые башни монастыря просто завораживают… Да и возраст у монастыря подходящий – больше пяти веков стоит красавец.