Лягушачий король

– Ах, вот почему Коля Голованов у нас Дмитриевич. Понятно. Любовник ваш, Людмила Васильевна, либо умер, либо не торопился звать вас в свою жизнь. Муж, очевидно, знал о своем бесплодии. И вы провернули удивительный трюк! У вас была близкая подруга, Лиана Олейникова – вы дружили с институтских лет. Она жила в Москве, но вы каждый год отдыхали с ней вдвоем. Кстати, сын Лианы отлично вас помнит. Он мне это и рассказал.

Я вспомнила декоративное блюдо с принцессой на стене в Люсиной комнате.

– В середине мая восемьдесят шестого вы уехали с Олейниковой в Феодосию. Вам нужно было успеть, пока беременность не стала заметна. Там вы с ней жили уединенно, пока в сентябре не разродились мальчиком. Рожали вы дома. Вам помогал местный врач, с которым вы договорились заранее и хорошо ему заплатили. Роды прошли без осложнений, но, полагаю, именно после этого ваше здоровье начало ухудшаться. Сына вы отдали Лиане. Предполагалось, что подруга будет воспитывать его как родного. На каникулы мальчика отправляли бы к вам в Свердловск. Вы, несомненно, убеждали мужа переехать в Москву, но он наотрез отказался. Да и принимать у себя чужого ребенка несколько раз в год тоже не стремился. Забыл сказать: Лиана Олейникова была популярной актрисой. Ей не составило труда подкупить врача, который выдал справку, что это она – мать ребенка.

Ульяна Степановна изменилась в лице.

– Лиана Олейникова? – ахнула она. – Мы с Витей все фильмы с ней смотрели! Святая женщина!..

– Олейникова была психически нездорова, – сказал Макар. – Людмила Васильевна, вы догадывались об этом? Или списывали все на артистический темперамент? Нервозность, чрезмерная возбудимость, временами – откровенная жестокость… В хорошие же руки вы отдали собственного ребенка! А ведь могли бы развестись с мужем. Что, боялись потерять сытую жизнь?

У Люси зашевелились губы, но она ничего не ответила.

– Лиана к вашему Коле была, в общем, равнодушна. С одной стороны, это спасло ему жизнь. Да, Николай Дмитриевич, именно вам. Ваш старший брат удавил бы вас в колыбели, если б заподозрил, что вы покушаетесь на место в сердце его мамочки.

Богун недоверчиво усмехнулся.

– Вы были ребенком, поэтому не осознаете, какой опасности избежали, – сказал ему Макар. – Лиана сбросила мальчика на нянек, вы, Людмила Васильевна, появлялись в его жизни изредка. Когда ему было девять, Лиана покончила с собой. А ее родной сын незаметно для всех сошел с ума… Но это другая история, не имеющая отношения к нашей. Мальчика Колю сначала взяла к себе бабушка, которая тоже не представляла, что с ним делать. Целый год он провел у нее, пока вы пытались уломать своего мужа. Ведь, если подумать, все складывалось идеально! Да, вы горевали о подруге. Но Коля теперь мог безраздельно принадлежать вам! В глазах общества вы выглядели бы сущим ангелом: женщина, самоотверженно взявшая под опеку уже довольно большого сына подруги… Но ваш муж сопротивлялся. Только этим я могу объяснить, что вы забрали Колю спустя год, а не сразу. Или бабушка не желала его отдавать?

– Бабке я был нужен как собаке пятая нога, – подал голос Богун.

– Не объясняй ему ничего… Григорий, – нервно попросила Люся.

Макар пожал плечами:

– Когда мой напарник выяснил, кто вы такой, все остальное было нетрудно установить. Коле шел одиннадцатый год, и вы, наконец, забрали его к себе. Надеялись, что у вас начнется счастливая жизнь? Ничего не вышло. Коля, став подростком, пошел вразнос. Вас он любил, но вашего мужа в грош не ставил, и авторитетов у него не было. Детство, проведенное в компании двух психически больных людей, даром не прошло. В четырнадцать лет за ограбление и нанесение увечий он попал в колонию для несовершеннолетних. В две тысячи втором вышел – и почти сразу его взяли за новое ограбление. В две тысячи пятом, в девятнадцать лет, Коля освободился. Ваш муж только что умер, и вы рассказали Коле, кем на самом деле ему приходитесь. Тогда-то он и поменял ненавистную фамилию «Олейников» на вашу, а отчество взял по имени настоящего отца.

Мы слушали, затаив дыхание. Даже Харламов не перебивал вопросами.

– Вы с сыном вдвоем переехали в Москву. И жили, видимо, относительно спокойно. Не показывались на глаза родне, вели себя тихо… Но Коля стал заниматься нелегальными перевозками, и однажды вместо четырех беженцев посадил в свою фуру восьмерых.

– Какую фуру? – не удержался Виктор Петрович.

– Сережа, ты лучше меня владеешь материалом. Расскажи, пожалуйста, что было дальше.

Сергей взглянул на Богуна и начал рассказывать. Повествование вышло коротким, но когда он замолчал, не последовало ни одного вопроса. Все мы были ошеломлены. Я посмотрела на Люсю: она лишь покачивала головой, словно не поверила ни одному его слову.

Но я поверила сразу. Эта история показала мне того Григория, которого мы знали. Илья издал негромкое восклицание, когда Сергей перечислял, кто погиб в той фуре. Трое детей, боже мой…

Макар принял у него эстафету.