Лягушки

В купе на четверых Свиридова часы просидела в компании десятерых притихших и имевших интересы в Алма-Ате пассажиров, двух ребятишек среди прочих. Не отстаивала права на купленное место, терпела. В Аягузе, не зная здешних новейших субординаций и расположения культурных сил, решила первым делом отправиться в городскую газету. Таксист, казах с хорошим русским, патриот тенге, какие у Свиридовой не водились, выказал душевное расположение и к рублям, и к долларам, и даже к евро, а потому трёхминутное пространство одолел за полчаса. В редакции, оказалось, Свиридову не забыли, просили об автографах, интересовались новостями московской жизни и о чем-то вздыхали. Кое-кому был известен и литератор А. Ковригин. А потому Свиридова сразу же объявила о своих поисках Ковригина, приплетя на всякий случай к просьбе посодействовать ей слова о необходимости присутствия Ковригина в Москве для работы над текстом новой народной драмы. Договорные сроки подгоняют. А Ковригин – человек увлекающийся, в целях духовного обновления он отправился в степи и предгорья Казахстана, с намерением пройти путём Абая, и мог заблудиться или просто забыть о Москве. Свиридова себе удивлялась. Какие слова к ней прилетали! Духовное обновление! Путь Абая! О самом Абае Свиридова что-то смутно помнила. Но был ли у Абая какой-либо путь? Однако слова Свиридовой вызвали шумное воодушевление. В особенности слушателей её порадовало упоминание о пути Абая. Не Рериха, скажем, а именно Абая. А уж то обстоятельство, что московский литератор, исследователь истории дирижаблей (откуда знают?), ради духовного совершенствования личности отправился не куда-нибудь в Тибет или в Катманду, а прямиком в Аягуз и здесь заблудился, привело к взрыву энтузиазма. Правда (а иного и не могло быть), нашёлся скептик, выразивший сомнение в планетарной и тем более космической ценности Аягуза и попросивший у Свиридовой документы или свидетельства того, что Ковригин пожелал побывать в такой вонючей дыре, как Аягуз. Нет ли тут какого-либо имперского подвоха? И зачем тратить время на поиски, возможно, уже обпившегося кумысом литератора? Свиридова растерялась. А на скептика зашикали. К его счастью, под руками не нашлось яиц. А к швырянию ботинок в Аягузе ещё не привыкли. Да и накладно вышло бы. Для большинства же собравшихся на встречу со Свиридовой было совершенно очевидно, что литератор Ковригин где-то здесь вблизи Аягуза, их натуры ощущали это, как и полагается, всеми неизвестными науке фибрами, и поколебать их чувства ничто не могло.

Так или иначе энтузиазм желающих помочь Свиридовой не иссяк, любимой Наталье Борисовне посоветовали выспаться с дороги, была рекомендована относительно приличная гостиница (да и в гости на ночлег звали), к утру же был обещан сбор сведущих людей.