Лиарха

— Я обещаю никому не рассказывать о твоей тайне, — говорю я, притягивая Вирну к себе. — Так же, как ты сохранила мою тайну об Эн. А Кьяне и Хару можешь все рассказать сама.

Мэйс расслабляется в моих объятиях, а я жалею, что благодаря новомодной системе «антидождь» наша одежда почти высохла, и нужно возвращаться в Ландорхорн, где все даже сложнее, чем здесь, на побережье.

Возвращаясь, мы больше не говорим про нас, только обсуждаем, когда в следующий раз сможем навестить Эн.

— Чем раньше, тем лучше, — предлагаю я. — Раг’аэны тоже часть легенд Раверхарна, возможно, бабочки знали таких, как ты, и он поможет раскрыть твою силу.

— Как?

— Если бы я знал. Но для этого нам и нужна помощь. По крайней мере, Кьяны.

Вирна со мной не спорит, и сейчас я, как никогда, чувствую, что у нас может все получиться. То, что между нами. Нужно только найти способ прикасаться друг к другу.

Гудок машины политари выбрасывает меня из мыслей в реальность с изяществом взрыва. Потому что едх разбери, что я нарушил, и почему они заставляют нас сойти с трассы.

— Лайтнер, они же не знают, — шепчет Вирна. Она не спрашивает, но в ее словах все равно затерялся вопрос.

Я поглаживаю ее предплечье и достаю тапет, на который загружены все документы.

— Все нормально, — говорю я, — наверное, я слишком задумался и нарушил одно из правил.

— Какое?

Ответить я не успеваю, к нам подходит сразу два представителя дорожной службы, и приходится открыть двери со своей стороны.

— Что-то не так нистр?

— Выйти из машины! — приказывает один из политари и указывает на Вирну. — Всем выйти.

Мне это очень напоминает мой арест после угона эйрлата Ромины. Только дело в том, что сегодня я ничего не угонял и со мной Мэйс. Бледная, но не показывающая своего страха.

Это правильно.

Так и нужно.

Я ободряюще ей киваю и протягиваю главному свои документы.

— Я Лайтнер К’ярд. За что нас остановили?

Обычно отцовская фамилия действует волшебным образом, но не сегодня — политари весь подбирается, черты его лица становятся хищными.

— Что вы делали на побережье океана, ньестр К’ярд?

— Побережье? — Образ избалованного сыночка правителя Ландорхорна спасал меня не раз и не два. — О чем вы? К побережью противозаконно приближаться, я это прекрасно знаю.

— Тогда что вы делаете за Пятнадцатым кругом? Камеры засекли, что ваш эйрлат сошел с трассы больше двух часов назад.

Хидрец!

Почти.

— Нистр, все просто. Нам с моей девушкой просто захотелось немного уединиться подальше от цивилизации. — Я подмигиваю ему. — Ну, вы понимаете.

— А вашу девушку зовут…

— Вирна Мэйс, — подсказывает второй политари, проверяющий документы Вирны.

Все должно быть нормально.

Все должно быть нормально.

Но что-то идет не так.

Потому что главный политари хищно усмехается.

— Мэйс, значит. Разве вы не бросили ее ньестр К’ярд?

— Едхова популярность, — как можно беззаботнее улыбаюсь я. — Все так и норовят влезть в мою личную жизнь. Но разве это причина останавливать нас?

— Не причина, — суровеет политари. — Теперь кольцо побережья официально закрыто до окончания расследования. Каждый нарушивший это правило будет отвечать по закону. Вам повезло, что вы со своей девушкой уединились позже инцидента, иначе бы я вас арестовал. Держитесь отсюда подальше.

Он возвращает мне тапет, и я спрашиваю:

— Какого инцидента?

— Убийства Ромины Д’ерри.

Глава 21. Водоворот

Если то, что случилось на побережье, казалось мне сном, то услышанное сейчас выдергивает из него и швыряет в реальность изо всех сил.

Я не могу поверить. Мне кажется, что это какая-то дурная шутка, но кто будет затевать дурную шутку таких масштабов? Тем более что политари становится все больше и больше, эйрлаты садятся один за другим. И не только политари, последний эйрлат, который опускается чуть ли не рядом с нами — военный, и выходят из него тоже военные. Выходят и идут к нам.

В ту же самую минуту Лайтнер хватает меня за руку и чуть ли не силой тащит к эйрлату, из которого нам приказали выйти. Я сажусь, он ныряет на свое место, дверца закрывается, и мы взлетаем так резко, что это выглядит просто подозрительно. Постфактум я понимаю, что военные шли к политари, но сейчас они смотрят на нас: это я выясняю, когда оборачиваюсь.

— Хидрец, — произносит Лайтнер.

Хидрец? Это гораздо хуже.

Потому что убили ее после того шоу. После моего шоу.

— Включи вещание, — говорю я.

— Не думаю, что это хорошая идея.

— Включи. Пожалуйста.

На главном вещательном канале тишина, которая прерывается гимном Раверхарна. Потом — снова тишина. Потом — новости. То, что я хотела услышать, или то, чего не хотела.