Лиарха

— Доброе утро, жители Ландорхорна. Хотя сегодняшнее утро сложно назвать добрым, и мы уже не первый раз дублируем это сообщение. Многие из вас наверняка уже знают о трагедии: сегодня ночью была убита дочь Главного судьи, ньестра Ромина Д’ерри. Ньестра Д’ерри была арестована и содержалась под стражей, недавно ее отцу удалось добиться освобождения дочери под залог до начала слушания. Во избежание лишней огласки девушку было решено перевозить ночью, чтобы не подпускать к ней журналистов. Ромина Д’ерри вышла из участка предварительного заключения, но до дома так и не добралась. На девушку и ее сопровождение было совершено нападение, телохранители погибли сразу, чего нельзя сказать о ньестре Д’ерри. Ее смерть была гораздо более страшной, видеозапись казни, как ее обозначили террористы, разошлась по сети ближе к утру…

Лайтнер ткнул в панель вещания, выключая звук, но я тут же рванулась вперед и включила ее обратно.

— … с этим до окончания расследования в Ландорхорне объявляется военное положение и вводятся дополнительные ограничительные меры. Комендантский час общий для всех, кто живет с Пятого по Пятнадцатый круг. После девяти появляться на улицах строго воспрещается. Если вы работаете посменно, вам необходимо иметь при себе документ от работодателя с точным временем вашей смены, заверенный личной подписью генерального управляющего. Для всех, кто живет на Пятнадцатом круге: дополнительно к уже имеющимся на побережье будут установлены силовые установки, не позволяющие приближаться к воде. Любая попытка игнорировать введенные ограничения по передвижению будет считаться нарушением закона. Так же…

Лайтнер снова выключил вещание, и, когда я потянулась к панели снова, резко спросил:

— Зачем?

— Что — зачем?

— Зачем тебе это знать?

— Потому что Ромину убили из-за меня.

— Это не так.

— Это так! — мой голос сорвался на крик, и больше он меня не останавливал. Правда, когда я включила вещание снова, слушать больше было нечего, или почти нечего.

— … всех быть бдительными и обо всех подобных случаях, в том числе попытках приближения к воде, сообщать политари или военным. Патрули комендантского часа…

Я сама ткнула в панель и подалась назад. Голова кружилась с такой силой, как будто я только что побывала в водовороте. Правда, что-то мне подсказывало, что в этом водовороте теперь побывают все.

— Вирна, ты не виновата в том, что с ней случилось.

— Тебе так проще, если ты это повторяешь?

— А тебе проще всегда и во всем считать себя виноватой?

Я судорожно вздохнула.

— Это я пошла на шоу, Лайтнер.

— Помимо тебя там была еще Алетта и этот мужик. Ты всерьез думаешь, что они бы не обошлись без тебя?

— Я не знаю, — сказала я. — Не знаю. Знаю только, что я… к этому причастна.

Мы молчим всю оставшуюся дорогу. Не знаю, о чем думает Лайтнер, но я вспоминаю ту ночь, когда Ромина швырнула меня в океан. Минуты, когда я сидела в участке политари (не последний раз, когда мои показания просто спокойно записали, а тогда, когда все вывернули наизнанку и заставили меня перед ней извиняться). Вспоминаю, и думаю, что это все скопом — даже это все — ни разу не заставило меня желать ей смерти. Да, я ее ненавидела, и с удовольствием врезала бы пару раз, как сделала с Лирой, но… казнь?!

В голову приходит, что я должна посмотреть это видео, но мы сбрасываем скорость. Я открываю глаза в тот момент, когда эйрлат садится на парковку нашего дома.

— Вирна, — Лайтнер разворачивается ко мне. — Я не могу заставить тебя думать иначе, но я не считаю, что ты имеешь к этому хотя бы малейшее отношение. К шоу — да, но не к смерти Д’ерри. Если бы ты погибла тогда, в океане, она — была бы убийцей. Ты нет. Надеюсь, ты понимаешь в чем разница.

Я открываю рот, чтобы возразить, но в этот же момент открывается дверца с моей стороны.

— Пойдем, — Лайтнер указывает в сторону дорожек, раскиданных по парковке для пешеходов.

Я выхожу на негнущихся ногах, иду к ближайшей, когда он догоняет меня.

— Ну и куда ты пошла?

Ответить я тоже не успеваю, потому что он снова набрасывает мне на плечи свою куртку. Меня окутывает его теплом, его запахом — этим знакомым ароматом туалетной воды, который я почувствовала в самую первую нашу встречу, и на этот раз я даже не отказываюсь. Просто иду вместе с ним, чувствуя его силу. Его поддержку.

Чувствуя его.

Мы вместе заходим в дом, вместе поднимаемся на лифте. У дверей моей квартиры мы останавливаемся, потому что я не представляю, что дальше. Наверное, будь мы обычными парнем и девушкой, в таких обстоятельствах поцелуй был бы очень кстати, но мы — не обычные. Мы даже нормально коснуться друг друга не можем.

— Вирна, мне нужно будет кое-что сделать, — говорит он. Ловит мой взгляд и добавляет: — Твоя тайна — только твоя, я помню. Я просто хочу, чтобы ты никуда не выходила, пока я не приду. И уж тем более не делала никаких глупостей вроде просмотра видео и так далее. Можешь мне это пообещать?

Я качаю головой.

— Хорошо. Тогда просто обещай быть дома и без меня никуда не ходить. Ладно? Я вернусь, и мы серьезно подумаем вместе, как быть дальше.

Вместе. Мы вместе.