Либерализм как слово и символ. Борьба за либеральный бренд в США

Я бы прибавил, что если ученые должны остерегаться, чтобы не вложить современное определение в прошлое употребление слова, то им необходимо также проявлять большую осторожность, выискивая значение современного слова и все, что из него вытекает, в прошлом, когда это слово даже не употреблялось. Символы не только тайно убеждают, но и порой тайно запутывают.

Наше исследование подъема и упадка в истории либерального символа призвано было на конкретном материале продемонстрировать важность символов в сфере права и государственного управления. Могущество символов имеет пределы. Существует, однако, и магия слов. Это не магия заклинаний, но все же магия. Слова обладают способностью запутывать и прояснять, помогать в оправдании проводимой политики, обеспечивать лояльность, создавать видимость деятельности, формировать представления людей о мире, влиять на их подход к проблемам и отражать их сокровенные мысли.

Когда люди спорят «всего лишь о словах», они говорят о принципах, об основаниях, а не о надстройке. Как сказал апостол Иоанн, «в начале было Слово»412.

Послесловие: формы правового и политического дискурса

Нормативный и инструментальный аспекты проблемы

Написание этого эссе и предшествовавшее ему изучение одного конкретного случая осуществлялись под влиянием нескольких факторов. Во-первых, и то и другое — результат тщательного изучения ставшего классическим (но все еще дискуссионного) труда Г. Л. А. Харта «Понятие права»413 и двух кратких комментариев к нему: «Реальные законы» («Real Laws») Э. М. Оноре (Honoré) и «Наивный инструментализм и право» («Naive Instrumentalism and the Law») Р. С. Саммерса, опубликованных в юбилейном сборнике, посвященном профессору Харту, «Закон, мораль и общество» («Law, Morality, and Society»)414. По прошествии 21 года прозрения профессора Харта, изложенные в «Понятии права», нисколько не устарели. Большим достоинством этой книги является и то, что свое глубокое понимание «социальных источников права» автор часто выражает неполно и даже неоднозначно; ведь именно отсутствие окончательных суждений делает эту книгу отправным пунктом дискуссии, а не последним словом, сказанным по данной проблеме. Второй импульс к написанию моего эссе — крепнущее убеждение, что экономический подход к праву, постольку поскольку он указывает на необходимость рассмотрения экономической логики норм права и правовых доктрин, по крайней мере, побуждает нас сосредоточиться на таких вопросах, как социальные издержки альтернативных правовых механизмов, распределение ограниченных общественных ресурсов и даже эффективность всей нашей правовой структуры, т.е. на вопросах, слишком долго игнорировавшихся учеными-правоведами. В-третьих, это эссе выросло из чтения большого количества опубликованных недавно работ ученых — членов Группы критических правовых исследований (Critical Legal Studies Group), которые привлекли внимание своих коллег к необходимости использовать семиотические, структуралистские и другие лингвистические инструменты, чтобы понять право в его социальном контексте415. Итак, скромная цель настоящего эссе состоит в том, чтобы попытаться произвести «перекрестное опыление» аналитической юриспруденции и экономической теории права (legal economics), с одной стороны, и аналитической лингвистики — с другой, сосредоточившись на формах правового дискурса и на том, как эти формы функционируют в обществе.