Либеральные реформы при нелиберальном режиме

Ситуацию вчерашнего крепостного можно представить следующим образом: он купил землю, которую прежде обрабатывал, на условиях 49‐летней ипотеки. Крепостной, который прежде платил оброк, теперь вносил вместо него выкупные платежи, а для барщинных крестьян выкупные платежи заменили обязанность обрабатывать помещичью запашку. При том что для обеих групп экономические условия хозяйствования изменились примерно одинаково, для барщинного крестьянина в пореформенной жизни было больше новизны. Освобождение перевело его трудовую повинность в денежную форму, так что теперь ему потребовалось как‐то зарабатывать дополнительные деньги для внесения выкупных платежей – беря землю в аренду, работая испольщиком или нанимаясь работать за деньги. Чаще всего нанимателем его оказывался бывший помещик или кто‐либо вроде него. Хотя это изменение означало увеличение гибкости (крепостной получал свободу, скажем, заниматься несельскохозяйственным трудом, чтобы заработать на выкупные платежи), ближайшим результатом оказывалось некоторое снижение уровня жизни. Прощаясь с оброком и барщиной, крестьянин, ожидавший в результате отмены крепостного права мгновенного очутиться в светлом будущем, неизбежно оказывался разочарованным.

Законы об освобождении крестьян давали крепостному возможность выбрать уменьшенный надел («нищенский надел»), площадью в четвертую часть стандартного, но зато бесплатно, безо всяких выкупных платежей. В силу отсутствия выкупных платежей (и соответственно заинтересованности государства в коллективной ответственности) можно было бы предположить, что крестьяне, выбиравшие четвертной надел («дарственники»), делали это в индивидуальном порядке. На деле, однако, в Великороссии законы уполномочили принимать эти решения деревни (а в Малороссии, или на левобережной Украине, и в Новороссии – деревенские концы)[240]. По‐видимому, правительство при этом исходило из опасений, что если дело пустить на самотек, то самые слабые и неудачливые крестьяне превратятся в городских или деревенских пролетариев. Поскольку дарственники владели своей землей на стандартных общинных началах, их опыт не может служить лабораторией для изучения того, как крестьяне повели бы себя в условиях личной собственности на землю.

Хотя в литературе было принято сокрушаться по поводу бедственной судьбы дарственников, недавно проведенное исследование доказывает, что они с бóльшим успехом приспосабливались к рыночным отношениям, чем остальные крестьяне, взявшие вчетверо более крупные наделы на условиях выкупа; в веберианском смысле, они быстрее шли по пути превращения из крестьян в фермеры. В большом числе деревень они быстро приобрели достаточно земли – купили или взяли в аренду и начали хозяйствовать примерно в том же масштабе, что до отмены крепостного права[241]. Очевидно, что их фермерская предприимчивость отчасти была вызвана нуждой: продолжив заниматься сельским хозяйством (по крайней мере не переходя резко к менее интенсивной земледельческой деятельности вроде пчеловодства), они вынуждены были действовать через рынок для того, чтобы хотя бы восстановить прежний масштаб хозяйствования. Но даже расширяя свое хозяйство с помощью аренды, дарственники, похоже, в большей степени действовали по‐рыночному: они, например, чаще платили за арендованную землю деньгами, а не становились испольщиками[242]. А земля, которую они покупали или арендовали, была в равной мере доступна и тем крестьянам, которые взяли землю на условиях выкупа и могли бы с помощью аренды, скажем, увеличить масштаб своей деятельности, но они ведь этого не делали[243]. В отношении урожайности новое исследование не выявило существенного отличия дарственников от всех остальных[244].

Таблица 3.2

Землевладение в европейской части России: с 1877 по 1905 г.

Общие тенденции в обеспеченности крестьян землей. Хотя реформы Александра II многих разочаровали, в период от освобождения крестьян до столыпинских реформ крестьянский клин земли неуклонно увеличивался. В табл. 3.2 приведены соответствующие данные по 45 из 50 губерний европейской части России за период 1877–1905 гг.[245]