Личный враг Бога

Вдали, там, где плоскость земли смыкалась с небосводом, мелькали черные едва заметные точки. Глеб сперва подумал, что это обожженные глаза подводят его, но вскоре понял, что видит далеких парящих птиц, и обрадовался этому открытию. Скоро, совсем скоро!

– Птицы, – вслух произнес Глеб.

– Ага. Я заметил, – подтвердил Тролль.

– Уже немного осталось.

– Даже не верится…

Они какое-то время молчали.

– Помнишь, – сказал Глеб, – я говорил, что однажды встретил Песочного Человека?

– Ага.

– Так вот, Песочный Человек – это отражение наших мыслей… Зеркало…

– То есть?

– У него нет собственной формы. Он не может существовать, если рядом нет какого-либо существа, пусть самого малого: змеи или ящерицы, птицы, паука. Человека… Он меняет свой облик, подчиняясь образам, которые возникают в сознании этих существ. Сам по себе он ничто, пустышка, ждущая пустота. Зеркало, в котором никто и ничто не отражается… А вот когда поблизости появляется разум, пусть даже самый примитивный, Песочный Человек обретает форму. Он может быть ветром или дождем. Он может стать тучей, песчаной бурей, туманом. Может превратиться в страшного монстра или красивую девушку. Он – пленник чужого разума… И если кто-то подчинит его и сделает своим оружием, то это будет абсолютное оружие. Ведь Песочный Человек могуч настолько, насколько это можно представить, он способен реализовать все, что только можно вообразить, хоть взрыв водородной бомбы… Одноживущие не любят рассказывать про Песочного Человека, потому что они отлично понимают, какая потенциальная сила заложена в этом странном создании. Они боятся, что Двуживущие, узнав об этом, начнут поиски Песочного Человека. Единственного существа в Мире, которое, возможно, способно разрушить сам Мир…

– Откуда ты все это знаешь? – спросил Тролль;

– Рябой Пес очень болтлив. Иногда он увлекается настолько, что забывает, о чем можно говорить, а о чем говорить не следует.

– Это он тебе все рассказал?

– Нет, не только. Кое-что я слышал и раньше. Слухи, перешептывания, обрывки разнообразных свидетельств, зачастую противоречивых. Легенду о Южном Городе… А вот потом, когда мне довелось лично увидеть Песочного Человека, когда я лицом к лицу столкнулся с ним в пустыне, а затем обмолвился об этой встрече Рябому Псу, вот тогда-то он мне все и рассказал. Выболтал.

– И какой же облик принял Песочный Человек, когда ты с ним встретился?

– Сначала это было облако. Неясное облако далеко впереди. А когда я приблизился… Вот тогда я увидел труп Епископа. Живой труп. Он шел мне навстречу, и на него было страшно смотреть, настолько он был обезображен. Думаю, ему довелось испытать все смерти, которые пережил я…

Солнце висело уже высоко, но это было не то солнце, что раньше.

Друзья стояли на вершине бархана. Последнего бархана.

А прямо у них под ногами расстилалась идеально ровная песчаная равнина, словно пустынный гигантский пляж, вылизанный морским прибоем. И за широкой лентой этого пляжа уже виднелась зеленая полоска, и летали над ней птицы, и поддувал оттуда легкий прохладный ветерок. Там, в паре километров отсюда, пустыня заканчивалась.

Тролль потрогал песок и размотал обмотки на ногах. Отбросив полосы грязных тряпок, он пошевелил пальцами и расплылся в улыбке.

– Обувь – самое чудовищное порождение цивилизации, —изрек он.

Глеб не ответил. Он смотрел на простершуюся ровную полосу песка, и что-то ему в ней не нравилось. Что-то виденное раньше, или прочитанное, или… Что-то беспокоило его, и он никак не мог взять в толк, что именно. Что?..

Тролль развязал последний наполненный бурдюк и вылил все его содержимое на себя, фыркая и втирая воду в шерсть.

– Вот и все, – сказал он, – пришли.

Глеб с легкой укоризной посмотрел на друга.

– Не говори «гоп», пока не перепрыгнул.

– Тогда пойдем. Что здесь стоять? – сказал великан. И побежал вниз по склону к разглаженному неведомым приливом песку, к полосе зелени за ним, к кружащимся птицам…

– Стой! – испуганно крикнул Глеб, когда Тролль ступил на ровную песчаную ленту, на границу пустыни, на ее контрольно-следовую полосу. На мгновение ему показалось, что он что-то вспомнил, – но ничего не случилось, и мелькнувшее неясное воспоминание сразу исчезло, словно смутившись своей ненужностью.

Разогнавшийся Тролль сделал еще два шага, остановился на месте и обернулся.

– Чего? – спросил он. Глеб сконфузился.

– Так. Показалось… Подожди, я спущусь. Он заскользил по сыпучему бархану, загребая песок ногами и порождая миниатюрные шуршащие лавины.

– Жду, – кивнул Тролль. Он хотел сделать шаг навстречу спускающемуся товарищу, но покачнулся на месте и чуть не упал.

– Черт, – пробормотал Тролль и посмотрел себе под ноги. – Стой! – вырвался у него дикий крик.

Его широкие ступни, похожие на снегоступы, исчезли, скрылись, утонули в песке. Он завяз и продолжал медленно погружаться. Пустыня всасывала его в себя, поглощала тихо, неторопливо, привычно…

Глеб замер в метре от края зыбучих песков.