Лига перепуганных мужчин

— Дальше: как в тот день Чапин смог достать из пузырька таблетки? Просто. Он их не брал. Он был у Дрейера в течение недели, возможно, для разговора о картинах. Он вполне мог их тогда взять и припрятать до нужного момента. Этот момент наступил в среду после полудня... Подождите минуту. Я знаю, что говорил Элкас. В то утро четверга детектив допрашивал и Сан-тини, итальянского эксперта, и все сходилось. Но с тех пор я послал запрос в Италию к Сантини. Он сказал то же самое, что и при первом допросе у нас, но еще упомянул, что после их выхода из конторы Элкас один вернулся туда и оставался там примерно с полминуты. Что, если стакан Дрейера стоял там, пусть даже полупустой, и Элкас, получив таблетки у Чапина, опустил их в стакан?

— Чего ради, только из проказливости?

— Пока я этого сказать не могу. Это одно из направлений, в котором мы сейчас работаем. Например: что, если картины, проданные Элкасу, были подлинные — это было шесть лет назад — и Элкас заменил их копиями, а затем потребовал назад деньги? Как только я получу какие-либо улики, я организую свободные комнаты и стол для Элкаса и Чапина.

— Но пока у вас таковых нет?

— Нет.

Я усмехнулся.

— А почему вы не можете поверить, что это просто самоубийство, и оставить как есть?

— Исключено. Особенно после исчезновения Хиббарда. Если я даже захочу поступить так, то Джордж Прэтт и его компания не допустят этого. Они получили новые «предупреждения». Эти штуки для меня звучат как доказательства, хотя они и наряжены в стихи.

Он сунул свою лапу в нагрудный карман, вытащил несколько бумаг и начал их просматривать. Наконец он произнес:

— Я чертов дурак. Таскаю повсюду с собой копии этих «предупреждений», потому что не могу отделаться от предчувствия, что где-то в них скрыт ключ, если бы я только мог его найти. Послушайте это, посланное на третий день после исчезновения Хиббарда:

Один, и два, и три...
Что слышу я, не слышишь ты.
Последний стон, зловещий клекот в горле,
Его раскрытый рот заполнен кровью,
И воздух, пенясь, пузырится возле губ,
И он не человек, а полутруп.
А жажда мстить во мне растет,
Моя душа от радости поет,
Хвастливо говорю тебе: смотри,
Уж не один, не два, а три...
Вам лучше было бы убить меня,
Тогда бы ликовал теперь не я.

— Я спрашиваю вас, это звучит как доказательство?

Кремер снова сложил свои бумаги.

— Взять хоть вот эту фразу: «Зловещий клекот в горле, его раскрытый рот заполнен кровью... И воздух, пенясь, пузырится возле губ...» Описывает ли это картину смерти? Я бы сказал — да. Человек, который писал это, смотрел на это. Вот почему, когда дело касается Эндрю Хиббарда, я интересуюсь только трупами. Чапин добрался до Хиббарда, это совершенно определенно, остается только один вопрос: куда он положил его останки? Также он добрался до Дрейера, только в этом случае ему помогал Элкас.

Инспектор замолчал, чтобы сделать пару затяжек из своей трубки. Когда с этим было покончено, он направил свой нос на меня и требовательно спросил:

— А почему вы думаете, что это самоубийство?

— Ничего подобного. Я думаю, что это Чапин его убил. И может быть, и Гаррисона, а может, и Хиббарда. Я только ожидаю, когда Ниро Вульф, и вы, и эта сверхдостойная Лига докажут это ему. Меня также раздражает мысль об Элкасе. Если он невиновен, то вам все это не связать.

Кремер опять повернул свой нос.

— Я надеюсь, что все будет в порядке. Я полагаю, вы знаете, что Элкас следит за Чапином?

Я немного приподнял брови.

— Нет, я этого не знаю.

— Черта с два вы не знаете!

Тут я вспомнил, что так и не связался с Баскомом и не спросил его о «дике» в коричневой шляпе и розовом галстуке.

— Я думал, что этот «розовый галстук», что держится в отдалении от остальных, один из людей Бас-кома.

— Баском вышел из дела со вчерашнего дня. Попробуйте поговорить с этим «галстуком». Я пробовал вчера вечером. Он заявил, что имеет чертовски легальное право держать свой чертов рот закрытым. Вот стиль его разговора, весьма светский, не так ли? Наконец я отправил его прочь и теперь ищу, кому он сдает рапорты.

— Вы же сказали — Элкасу.

— Это моя мысль. Кто же еще? Вы знаете?

Я покачал головой.

— Не имею понятия.

— Я понимаю, что Вульф рассчитывает раскрыть Чапина и хорошо на этом заработать, поэтому нельзя ждать, что он подкинет мне какие-то карты. Но я буду откровенен с вами. За прошедшие шесть недель я настолько невзлюбил этого калеку, что был бы рад вырвать у него кишки. Мне хотелось бы знать две вещи. Первое, как далеко продвинулся Вульф?.. Ну, конечно, я знаю, что он гений, о’кей. Но достаточно ли у него данных, чтобы обуздать этого калеку?

Я сказал:

— У него их достаточно, чтобы остановить всякого, кто когда-либо начинал.