Лига перепуганных мужчин

Около десяти я поднялся со стула, со вздохом протянул Вульфу последний образец и отправился на кухню за молоком. Фриц, занимавшийся чтением французской газеты, хмыкнул.

— Арчи, когда вы пьете молоко с таким мрачным видом, я всегда боюсь, как бы вы не проглотили посуду от злости.

Я ограничился тем, что показал ему язык, и возвратился в кабинет. Вульф аккуратно сложил все листочки, скрепил их канцелярской скрепкой, а теперь приводил в порядок «предупреждения».

Я проворчал сквозь зубы:

— Плодотворный вечер, не так ли?

После чего выпил немного молока и облизал губы.

Вульф откинулся на спинку кресла и соединил пальцы на животе. На этот раз глаза у него были почти полностью открыты, что само по себе было удивительно.

Наконец он изрек:

— Мы установили несомненный факт: он не печатал «предупреждений» в конторе своего издателя. Но вообще-то он их где-то печатал и, как я полагаю, готов напечатать что-то еще. Значит, пишущая машинка существует и может быть найдена. У меня для мистера Фаррела уже приготовлено новое предложение, правда, довольно сложное для выполнения, но, как мне кажется, игра стоит свеч.

— Велите ему раздобыть шрифты в конторе Леопольда Элкаса.

Брови Вульфа слегка приподнялись.

— Почему именно Элкаса?

— Потому что инспектор Кремер связался в Италии с Сантини и выяснилось, что после того как они все вышли из конторы Дрейера в тот день, Элкас зачем-то туда вернулся и оставался там один с полминуты. Пока это только в голове у Кремера, но в ближайшие дни может оказаться у него в портфеле. И тогда нам придется вооружиться зеркалами и изучать наши кислые физиономии, коли он нас опередит. А второй момент заключается в том, что Элкас приставил «хвост» к Чапину.

— И это тоже из головы Кремера?

— Да, тоже, но один из тех детективов...

— Арчи, совершенно бессмысленно в данном случае прислушиваться к мнению мистера Кремера. Мне казалось, что за семь лет вы это усвоили.

— Безусловно, мозгов-то у него нет... А что в отношении фактов?

— Возможно, в один прекрасный день инспектор Кремер и подбросит нам какой-нибудь стоящий факт, но доктором Элкасом пусть занимается самолично. Это не входит в круг наших обязательств. Соберем все то оружие, которым мы располагаем. Конечно, с фактами нельзя не считаться. Мне необходимо раздобыть еще два, после чего я буду уверен, что заставлю мистера Чапина признать свою вину.

Вульф опустошил стакан.

Я фыркнул:

— Вы воображаете, что этот хромой черт когда-либо признает свою вину? Не на того напали!

Но Вульф покачал головой.

— Добиться этого будет нетрудно, я в этом уверен.

— Что это за два факта?

— Первое: надо найти мистера Хиббарда. Но это требуется главным образом для удовлетворения наших клиентов и выполнения первого пункта «Памятной записки», а не для воздействия на мистера Чапина. Второе: надо разыскать пишущую машинку, на которой он печатал угрожающие вирши. Вот это уже пилюля лично для него.

— Располагая этим, вы сумеете заставить его сознаться?

— Думаю, что да. На мой взгляд, это единственный доступный нам путь.

— И больше вам ничего не требуется?

— Разве этого мало?

Я посмотрел на него. Иногда мне казалось, что я могу различить, где у него кончалась реальность и начиналась фантазия, но иногда я этого не знал.

Я буркнул:

— В таком случае я могу позвонить Фреду, Орри, Биллу и другим, чтобы они пришли сюда и рассчитались?

— Ни в коем случае. Мистер Чапин сам может привести нас к своей машинке или же к останкам Хиббарда.

— Тогда зачем мне было разъезжать по всему городу на машине? У меня такое чувство, что я у вас вроде стильной мебели или комнатной собачки. Я понял, что по делу Дрейера вы меня решили не загружать? Хорошо, что же я должен делать дальше?

— Я был бы в восторге, если бы вы сумели отыскать Хиббарда.

— Тысяча частных детективов и пятнадцать тысяч полицейских безрезультатно ищут Хиббарда вот уже восемь дней... Куда мне его девать, если я его разыщу?

— Если он жив, то сюда, если он умер, то к племяннице.

— Вы мне скажете, где его искать?

— На нашей небольшой планете.

— О’кей.

Я поднялся наверх в страшном раздражении. У нас еще не было ни одного дела, чтобы раньше или позже Вульф не начал напускать на себя таинственность. Я к этому привык, я даже ждал этого момента, но каждый раз начинал злиться.

Вечером той среды я чуть было не содрал эмаль с собственных зубов, воображая, что с помощью зубной щетки расправляюсь с чванством Вульфа.

Утро следующего дня, четверга, началось с того, что после завтрака я был в конторе и внимательно рассматривал фотографию Хиббарда, которую мне дала его племянница. Позвонил Саул Пензер, мы с ним договорились встретиться в половине девятого в вестибюле Мак-Элпина.

После того как я вытянул из фотографии все, что она могла мне дать, я позвонил Эвелин Хиббард и инспектору Кремеру.