Лигеметон. Ложный Апокриф

Эдуардо прикрыл дверцу и, как ни в чем не бывало, засеменил прочь. Порядком обескураженный Хромоножка не сразу устремился вдогонку за ним.

А хаосит в свою очередь успел открыть дверцу машины, со скрипом в суставах согнуться (высокий рост – достоинство сомнительное) и залезть внутрь.

И когда ободранные костяшки пальцев постучали по стеклу, Эдуардо уже надвинул как можно плотнее к переносице темные очки, но, увы, не успел повернуть ключ зажигания. Хаосит не желал понапрасну сотрясать воздух, но и оплеванного стекла дверцы – тоже не желал.

Стекло дверцы опустилось и в салон, будто свора мух в два счета влетела вихрем бранная тирада.

– Че за хрень?! Мне та хрень на фиг не сдалась! Ты в курсе, что Второй Капоне сейчас не в своей тарелке?! Если узнает что тут у меня, живьем кожу сдерет и в рот затолкает!

Эдуардо слушал через слово, постукивал пальцем об руль, едва заметно кивал. За черными очками не было видно, как он опускает одно веко – дает отдохнуть глазу полминуты, а затем проделывает то же самое со вторым. В какой-то момент у него заболели уши.

Зарычал мотор.

– Ты куда намылился? А левак свой забирать кто будет?! Я тя щас шлепну!

Хромоножка взорвался как си-четыре. Вытащил из-за пояса девятимиллиметровый черный как гудрон пистолет и нацелил хаоситу в висок.

– Попробуй.

– Че ты вякнул?!

– Попробуй.

– Ты не врубаешься? Либо ты щас забираешь эту хрень, либо Макар тебе мозги вышибет.

На лице Эдуардо не дрогнул и мускул.

– Уверен?

Лицо Хромоножки сделалось блекло-желтым, как страницы потрепанного телефонного справочника. Он постоянно забывал кто перед ним. Видя, что хаосит остается несокрушим как кремень, он опустил ствол и поменял тактику.

– Слыш, ну я ж тебя сдам с потрохами!

– Попробуй, – тянул всю ту же ноту Эдуардо.

Он вспомнил слова Архонта: Самый короткий путь к консенсусу – промолчать и дать выговориться. Но, кажется, он вот-вот доведет Хромоножку до белого каления. Эдуардо приготовился к безотлагательному залпу брани, угроз, шантажа, однако услышал он нечто новое.

– Ну, куда, Батна тебя забери, мне прикажешь их деть? Если Сантино пронюхает, а он пронюхает, мне крышка.

Эдуардо откинул голову на изголовье кресла.

– Найди другого покупателя.

– Ты, блин, видел че там внутри?! Где я тебе найду покупателя?

– Тогда на корм рыбам пусти. Мне без разницы.

– Нет ну нельзя же так. Приехать, навести шороху, и дать драпака!

По всей вероятности, можно. Без послесловий Эдуардо покатил к выездным воротам. Не успел Хромоножка превратиться в крошечного муравьишку, как машина внезапно затормозила и дала задний ход.

Эдуардо хлопнул дверцей и снова направился в лабиринт. Хромоножка тут же с натянутой улыбкой заковылял за ним.

Не успел хаосит приоткрыть контейнер, как услышал вопрос:

– Ну и как заберешь? – С заранее зажатым носом спросил Хромоножка.

– Заберу, – заверил он. – Но не сейчас.

– Ты че?

– Улаживать подобные дела посреди белого дня – себе в убыток. Я вернусь ночью.

– А мне до тех пор, че прикажешь делать?

Эдуардо положил руку ему на плечо, потом сказал:

– Глаз с них не спускай.

И прежде чем услышать пресловутое «че», толкнул его внутрь контейнера, придавил дверь плечом и вернул цепь с замком на место.

– Не обессудь. – В голосе не слышалось ни малейшего сожаления: он был одновременно черств и безмятежен.

Покинув доки, Эдуардо засомневался: может, не стоило поступать столь радикально? Согласиться с мыслью он не успел – умственное затмение живо прошло, и он вспомнил, что находится в городе, где добрые, бессмысленные поступки (которые нигде не зачтутся) так же старомодны, как и его «Ford T-Bird» вместе с прической.

Веки превратились в мешки с песком. Эдуардо включил стерео, чтобы продрать глаза. Для него было невозможным заснуть под песню «A Little Less Conversation».

Полдень застал хаосита паркующим машину на 34-й улице напротив белоснежного здания с непривычно цилиндрической формой. Оно представляло собой семь гигантских толстых дисков наложенных друг на друга. Обычно в двенадцать часов дня на широких ступенях было не протолкнуться от наплыва туристов, но не в этот раз.

Эдуардо вошел внутрь и вопросительно посмотрел на Роуз – куратора.

– Приказ свыше, – пожала она плечами.

На ней были синие брюки-клеш, что весьма радовало глаз Эдуардо и пиджак с объемными, острыми плечами.

– Какой этаж?

– Без понятия, – Роуз снова пожала плечами.

Она была единственной пустой, с кем он не без удовольствия перекидывался словами.

– Значит, начну с первого круга, – апатично бросил он.

– Удачного восхождения, – совсем не ядовито сказала Роуз.

На первом кольце хаосит предстал перед Пантеоном древнегреческих богов в полном составе. Он прошел мимо статуи величественного Посейдона. Бог морей и океанов держал трезубец так, будто вот-вот обрушит его на безмятежно ступающего смертного, но тот и ухом не повел. Эдуардо уже и не помнил, когда в последний раз испытывал страх или наоборот – проявлял отвагу.