Лигеметон. Ложный Апокриф

– Вломится среди бела дня уже крышеснос, а к самой Мумии так и ваще – психоз клинический. – Даг в пятый раз, воровато оглянулся. – А сигнализация?

Не обращая внимания на слова пугливого, как заяц нола, Эдуардо сосредоточил Силу в кулаке и приложил перстень с печатью паука к замочной скважине прямо под табличкой: «ЗАКРЫТО». Кригер – и только он – схватил запах влажного мха, но не увидел, как завибрировал желтый ткач.

Каждый раз, пользуясь тем или иным эгрегором, Эдуардо непроизвольно вспоминал катализатор (так говорил Умник) для их создания.

Его звали Глен, но все его знали по прозвищу «Паук». У парня были настолько ловкие и длинные пальцы – всякий пианист позеленел бы от зависти. И конечно тому, кто родился с таким даром в Нью-Гранже на роду написано слыть вором-карманником. А Глен был лучшим из них. Будь у него шанс, он бы залез в карман к Ури Геллеру или стянул часы у самого Дэвида Копперфильда. Амбиций у парня хватало по горло. Всегда бросал вызов самому себе. Если бы его не потянуло на искусство, возможно сейчас бы попивал «Май Тай» на одном из пляжей Таити. Его погубила гордость. Старина Глен любил оставлять на месте украденной вещицы черную карточку с белым длиннолапым пауком. Благодаря визитке хаосит его и нашел. Потом убил и забрал перстень. А вместе с ним и воровской талант. «Символы – имеют огромную власть» – первое, что сказал Натаниэль Эмерсон своему Приближенному. И создав первый эгрегор, Эдуардо ни разу не упускал случая разжиться новым.

Щелкнул замок. Хаосит распахнул дверь и шагнул внутрь.

Куда ни кинь взгляд комната в холодных – белых – тонах была заставлена душистыми презелеными венками.

– Хвоя притупляет его запах, он едва уловим, но я чую, – прохаживаясь по комнате и шумно втягивая ноздрями воздух, сказал кригер. – Там! – Он галопом перемахнул через прилавок.

Эдуардо лениво приподнял деревянную стойку и подошел к ищейке, который тыкал на своеобразные – уникальные в своем роде – часы. Они едва слышно тикали на крышке припертого к стенке стоячего гроба.

– Сейчас мы все выясним эмпирическим путем. – Хаосит приложил паука на перстне к крышке гроба и заводил им по гладко-отшлифованному дереву. Одиноко двигалась секундная стрелка, а потом проснулась и тут же уснула минутная. Хаосит перешел на боковую сторону. Вдруг прозвучало звяканье пружины – со скрипом гроб отворился.

– Я это, короч, на стреме постою, – отозвался нол.

– Ты с нами, – безапелляционно заявил Эдуардо и шагнул вниз по ступенькам на цокольный этаж.

Несмотря на экстравагантную потайную дверь, по ту сторону ничего особенного не находилось. Такая же безукоризненно белая комната, разве что немного меньше по площади и загроможденная диким количеством гробов. В прямоугольном окошке беспрерывно мелькали ноги прохожих. По другую сторону комнаты стояла двойная, широкая дверь, очевидно выходящая на задний фасад здания.

– Он здесь. – Борясь с дрожью в теле, проговорил Рой.

– В каком из? – бесстрастно спросил хаосит.

Перемещаясь по дуге, кригер в итоге застыл рядом с ничем не выделяющимся среди собратьев гробом.

– Что ж. Кульминационный момент. – Эдуардо преспокойно приоткрыл крышку.

– Вот и ты, ублюдок, – с огоньками в глазах, сказал Рой.

– Значит лавэ мое? То есть наше.

– Здравствуй, Джонатан, – флегматически прошептал Эдуардо, после чего повернулся к сефиротам. – Господа, бесспорно, предатель найден. Награду вы получите незамедлительно.

Хаосит полез в нагрудный карман куртки; нол в ожидании подался на носках чуть вперед. Граненый алмазный камень размером с орех засверкал на протянутой ладони хаосита.

– Это че такое? – подивился нол.

– Из жалости я должен быть суровым, – изрек хаосит.

Шипя, словно подожженный фитиль, камень призывно замерцал и как граната сдетонировал острыми лучами света.

Заиграла богатая симфония запахов.

Последний «глаз феникса». Другого такого уже не будет, с досадой подумал хаосит.

Нол валялся на полу с кровавыми кляксами вокруг выжженных глазниц и высунутым меж двумя рядами неровных зубов языком. А вот кригер оказался намного крепче.

– Ублюдки! Всех разорву!

Он махал перед собой руками и недоумевал, почему когти никак не выпускаются. На месте глаз у него тоже зияли глубокие провалы.

Эдуардо сдунул с ладони алмазную пыль прямо ему в лицо. Кригер на секунду задержал дыхание и мощно чихнул, так что аж сложился пополам. Эгрегоров расфасованных по карманам поясной сумки у хаосита было больше чем гаджетов в желтом поясе Рыцаря Ночи. Однако – видимо для разнообразия – Эдуардо решил пустить в ход грубую силу, и огрел кригера локтем по затылку. Затем одним движением вытянул из шлевок собственных брюк ремень и набросил кригеру петлю на шею. Как только язычок попал в отверстие, ремень словно ожил. Шея крепыша жалобно затрещала.

– Погоди, не покидай нас так быстро. Поборись за жизнь еще чуток. – Хаосит перевернул кригера на спину, достал из-за пазухи белый платок и накинул ему на лицо. Ткань намертво прилипла к нему, начала чернеть, на ней все отчетливей проявлялся белый абрис физиономии кригера.